Война (СИ)

Прежде чем идти в больницу мы прогулялись по городу. Тут тоже все цвело, и деревья выпустили первые листья. День был хорошим, и солнце нагрело землю и воздух. Ветер южный, теплый. Так что я оставил свою форму дома и шел по улице в гражданской одежде. В футболке с длинным рукавом и в штанах. А Алиса на службе. Так что на ней зеленая форма, но как я заметил перешитая. Более приталенная. Она так и притягивала взгляды мужчин, что шли по улице и даже иногда оборачивались, провожая попу моей женушки взглядом. Мне было это неприятно, и я крепче сжимал ее ладошку в своей руке.

Я кое-что подметил и сказал ей.

— Что-то беспризорников на улице больше чем обычно.

Алиса огляделась.

— Да. С едой было туго какое-то время. Зима. И-и-и... Ну.

Я кивнул.

— В прошлое мое посещение города, еще до войны, их было не меньше. Думаю это вина наместника Сибирска. Все просто списывают на войну, но это не так.

— Согласна. Мы кончено помогаем, спонсируем несколько детских домов и интернатов, кого-то ты знаешь, забрали себе, но всем мы помочь не в силах. А наместнику нет дела до беспризорышей.

Мы дошли до больницы и прошли проходную, где меня заставили надеть белый халат и противогаз. Меры защиты были похожи на мой подвал в армии. Единственное, здесь нас еще обработали каким-то пахучим составом с ног до головы. Тем временем Алиса ушла заниматься своими делами, а я обходил палаты вместе с медбратом, что мне помогал.

Больница была большая. Восемь этажей и шесть корпусов, соединенных между собой переходами. Она полностью была отведена под людей, что попали под выхлоп гнили. Они здесь умирали. Тела не хоронили, а сжигали. В подвале свой крематорий. Вокруг самой больницы зона отчуждения. Над ней словно повисло темное облако, и даже солнце не встает. Этот район все обходили стороной и старались не упоминать в разговоре. В мрачном месте работает Алиса и охрана из солдат на каждом этаже и повороте, что крепко сжимают в руках оружие, настроения не повышает. На окнах я заметил новые решетки. Я понимал, почему так. Нельзя дать болезням выйти из этих мрачных стен наружу.

Тут было как детское, так и взрослое отделение. Первым делом я попросил отвести меня к детям. О своих планах найти призрачного паразита я временно позабыл. Мне просто хотелось помочь им.

В детском отделении стены палат были окрашены в яркие цвета, а на потолке и стенах висели изображения пчел, медведей с ведрами полными меда, что убегали от пчел и других веселых картинок такой же тематики, но только стоит взглянуть на кровати, как все становится куда мрачнее. Как и во всей больнице, дети здесь не отдыхали, а болели страшными недугами. Большинство ребят уже были в таком состоянии, что не видели ничего перед собой. Они бредили, вскрикивали во сне и метались по кровати, не падая с нее только из-за того что привязаны. Межу кроватями ходили штатные медсестры и обычные врачи, не кудесники. Они кололи детям витамины, стараясь подстегнуть им иммунитет, и протирали ребятам лбы холодной тряпицей. Лечения от болезней насылаемых полубогом червей не нашли. Если в первый день заражения еще можно купировать болезнь обычной формой «лечение» или ударной дозой антибиотиков, то на второй день — все. Поезд ушел. Нет никаких чудо таблеток. Только сильным и опытным кудесникам иногда удается помочь этим людям, а остальные бессильны.

Я принялся за дело. Ходил от пациента к пациенту, стараясь абстрагироваться от чувств. От жалости и сострадания, что рождались в сердце и только мешали моей работе. В итоге я провел в больнице весь свой выходной. Отработал полную смену. Противно за себя, но я нашел призрачных паразитов и забрал их себе, спрятав в пространстве своего духа. Вырвал тварей с корнем, а потом помог тем маленьким пациентам, у которых я их забрал, наполнив их тела живительным изумрудным светом той части моей силы, что отвечала за жизнь. Меня радовало лишь, что я спас пять жизней. Четырех детей и одного взрослого. Их перевели в другую палату. За ними будут наблюдать и скорее всего меньше чем через неделю выпишут. Я видел, как заживают на них, казалось безнадежные повреждения внутри тел и мозгу, так что был уверен, что помог. Но на душе все равно было погано. Я поставил себе цель. Следующая форма третьей ступени, которую я создам, непременно будет связана с целительством. Не хочу больше смотреть в глаза умирающих детей.