Война Симакова

Едва тягачи уехали, к Быкову подскочил Демин с докладом.

– Расчеты окопались, замаскировались, ждем дальнейших приказаний! – отрапортовал Демин, приложив руку к пилотке с красной звездой.

– Вольно, лейтенант!

– Отдыхайте сегодня, Сережа! – по-домашнему сказал Быков. Пусть солдаты поедят сегодня хорошо. Водки немного дай, может в последний раз, – капитан погрустнел.

– Сделаю, – кивнул Демин.

– Костры не жечь, – предупредил Быков.

Нас нет здесь. Пусть фрицы так думают. Завтра на рассвете, их разведка обязательно заявится. Огонь не открывать. Пусть едут, пока на нас не наткнутся.

– Я думаю, они не поедут, – пояснил Демин.

– Это отчего же не поедут? – спросил, щурясь на солнце Быков.

– Ну, а зачем им ехать? – усмехнулся Демин.

С биноклем понаблюдают, и обратно к своим рванут.

– Так и сидите тише травы, – добавил к его словам Быков. Нам главное не обнаружить себя раньше времени.

Демин кивнул:

– Оно верно. Постараемся товарищ капитан.

Эпизод 2 : Плен

Война для Тимофея Симакова случилась, как-то неожиданно. Не то, чтобы провокации, они и так происходили на границе почти ежедневно. То обстреляют наряд на посту, то саму заставу из минометов. К этому всему пограничники стали потихоньку привыкать. Настоящая же война пришла со свистом 50 килограммовых бомб пикировщиков Юнкерс-87 по казармам пограничных застав и домам гражданских. Бомбили нещадно, словно хотели, напрочь, стереть любую мысль, что можно сопротивляться и бить врага.

Тимофей очнулся от боли. Вокруг дымящихся развалин казарм еще плотно висела белая пылевая завеса. Он уцелел, но взрывной волной его отбросило в одну из воронок. Правая рука словно отсохла. По голове на лоб стекала тонкая струйка бурой крови. Вокруг не было ничего, кроме хаоса. И среди не прекращающейся канонады вдали, он вдруг услышал человеческий голос. Но это не был голос командиров или боевых товарищей. Передовые части немцев прочесывали развалины уже бывших пограничных застав, добивали раненных красноармейцев, весело гогоча. Голос приближающегося к нему врага, заставил Симакова глубже зарыться в песок воронки и тихо лежать, чтобы не привлекать внимание врага. Он просто притворился мертвым. Это сработало. Немцы, куражась шальными очередями автоматов, прошли мимо воронки, в которой он лежал. Лежать пришлось, пока не стемнеет. Передовые немецкие части ушли вглубь территории СССР. Тимофей выполз из воронки и дополз по-пластунски до ближайших кустов. Там он смог отдышаться, стряхнуть с головы песок. Застава еще дымилась развалинами. Газоны и клумбы, что они всем личным составом пограничной заставы так заботливо обихаживали, были изрезаны глубокими следами транспортеров и легких танков. На востоке гулко грохотало. Тимофей перевел дух. Значит, наши еще сопротивлялись. Значит, немцы не так далеко продвинулись. Значит, есть еще надежда. Надежда, что наши бойцы опрокинут и сомнут врага и погонят его с нашей земли.

Куда теперь, мозг лихорадочно искал варианты. Заставы больше нет. Значит на восток.

К своим.

Внезапно над его головой щелкнул затвор и гнусавый голос прошипел:

– Русс, кончай притворяться!

Хальт!

Тимофея вытянули за гимнастерку из воронки и поставили на колени. Удар приклада в голову опрокинул его на траву.

Штатлаг N 25 располагался в низине у поросшей травой речушки. Справа от колючей проволоки, в одном километре, стояла сожженная проходящими частями вермахта деревушка. Из окон, наспех сколоченных деревянных бараков, были хорошо заметны покосившиеся печные трубы. Лагерь был перевалочным на пути в другой лагерь военнопленных, потому долго здесь не задерживались. Кормили помоями, варившимися в списанной полевой кухне. По прибытии в лагерь, военнопленные проходили сортировку. Политработников и евреев сразу отделяли от основной массы и увозили куда-то на крытом грузовике.

Другие же, оставшиеся в живых, покорно ожидали своей участи, промерзая до костей в холодных бараках.

Начальник лагеря, полковник Август Шильке, не смотря на свой чин в СС, был довольно сентиментальным служакой. Избиения в лагере не практиковались, как и расстрелы. Главная цель лагеря была фильтрация военнопленных красноармейцев на пригодность к дальнейшей работе в Рейхе.

Иногда, военнопленных красноармейцев выводили на зарядку в лагерном дворе. Таким образом, тоже отсеивались не пригодные к работам, арестанты.

Но военнопленные в лагерь все прибывали, а состава для транспортировки в Германию не было.