Война сквозь время #01-03

Но ответа я так и не получил. Но что дальше делать, нужно было решать сейчас. Слишком много интересного рассказал Мельнер. Тут целая станция под боком, и там наверняка рядом перевалочная база для грузов армейского уровня. Прежде чем туда лезть, надо провести разведку. Да и наличие большого количества военнопленных нам будет на руку – организуем панику и под шумок можем неплохо повеселиться.

Я повернулся к Васильеву:

– Деревню зачистили?

– Да, но одного не нашли.

– Плохо, нужно уходить. Значит, так. Отрядить людей, трупы погрузить в трофейные машины. Вывезем, где-нибудь в лесу припрячем. После такой картины немцы точно деревню сожгут. Красноармейцев тоже привлеките к работам, чтоб ни одного тут тела не осталось. По возможности соберите гильзы и уберите все следы. Как организуешь, бери этого старлея и ко мне. Пообщаемся на военно-патриотические темы, а я пока этого абверовца колоть буду, уж больно интересно, что они про меня еще знают. Вроде как до Могилева отсюда путь неблизкий.

Но рассказ немца получился скомканным и не очень информативным. Служил под Могилевом, участвовал в поисках. Видел портреты, нарисованные художниками криминальной полиции по рассказам очевидцев, видевших меня в лицо, которые привезли из Берлина люди Гейдриха. Про склады и новую полевую железнодорожную станцию знает в общих чертах. В общем, слышал звон, а не знает, где он. Мне он был неинтересен, но вот руководство советской контрразведки, наверно, заинтересует. Поэтому когда закончили погрузку трупов в трофейные грузовики, раздетый и связанный обер-лейтенант с мешком на голове уже сидел в десантном отсеке бронетранспортера.

А вот со старшим лейтенантом у нас разговор получился более конструктивным. Его ко мне подвел Васильев и сразу хотел уйти к своим, но я его остановил:

– Васильев, останься. Ты у нас танкист. Сейчас надо определить, насколько правдив будет товарищ старший лейтенант.

Шестаков уже давно с удивлением смотрел на эсэсовцев, которые все поголовно разговаривают на русском, как на родном языке, вооруженных в большинстве неизвестным оружием и имеющих многоколесные боевые машины неизвестной конструкции, уж в чем, в чем, а в этом танкист разбирался.

Я спокойно посмотрел ему в глаза и представился:

– Майор Кречетов, командир специального подразделения Главного управления государственной безопасности НКВД СССР.

Старлей недоверчиво смотрел на меня.

– Старший лейтенант Шестаков, вы и ваши бойцы с этого момента поступаете в распоряжение лейтенанта государственной безопасности Карева, который вас опросит, запишет ваши показания и доложит мне. Любые попытки неповиновения, пререкания и просто неисполнения приказа будут расцениваться как предательство в условиях специального задания, что влечет за собой немедленный расстрел на месте. Вам понятно?

Шестаков изменился в лице. Вот такого он точно не ожидал. Но не верить нам ему тоже не было смысла. Какой резон нам в тылу противника дурить голову пленным красноармейцам, не имеющим никакой ценности в условиях быстрого и победоносного немецкого наступления.

– Так точно, товарищ майор.

Он все еще настороженно смотрел на меня.

– Это не значит, что вы прощены. На вас лежит пятно – вы попали в плен. Вы ушли со своих позиций, а должны были умереть за свою родину.

Шестаков опустил голову. Что такое наезды энкавэдэшников он знал прекрасно, и то, что его сейчас не шлепнули, говорит о том, что он и его люди нам нужны для какого-то задания. Он почти прав. С людьми у нас действительно тяжело. Я кивнул Егору.

– Егор, забирай. Пока догрузят трупы, сними показания. Отдели его ото всех, на привале по одному расспросишь всех остальных. Вечером притащим полиграф, прогоним их еще там. Возьми Васильева, пусть расспросит их по танковым вопросам.

Он молча слушал.

– На базу мы их не берем?

Мне этого не хотелось делать. И так в последнее время много народа понабирали. Пока они станут единым отрядом, пройдет время. А тут еще новых набирать.

– Пока нет. На привале решим.

Через час, уже когда начало смеркаться, наша колонна, дополненная двумя трофейными грузовиками, покинула деревню. Девочек, которых спасли от карателей, пришлось отдать местным, с условием, что их переправят в другое село. Это я поручил полицаю, который бегал и звал нас на помощь. Для этого ему пришлось намекнуть, что он еще легко отделался, рано или поздно немцев разобьем и тогда вспомним, кто кому и когда служил. Полицай, конечно, проникся моментом, когда понял, с кем он беседует. НКВД даже на оккупированной территории пользовалось авторитетом.