Война солнца

Я чувствую смесь эмоций. Когда мои ноги касаются пола, мое первое желание найти своих детей, особенно младшего. Я отчаянно хочу взять Карсона на руки. Биологически я чувствую, что меня тянет к нему, как искусственная гравитация, тянущая мое тело от пола. На короткий миг я думаю о том, чтобы вывести его из стазиса, просто чтобы ухаживать за ним, чтобы качать моего ребенка на руках. Но мой разум подавляет этот импульс. Мне нужно убедиться, что он будет в безопасности, когда мы выведем его из стазиса. И пробуждать его более одного раза довольно опасно. Еще многое предстоит сделать, прежде чем мы будем готовы начать выводить из стазиса кого-либо, кроме критически важного персонала.

Я надеваю армейскую форму и бегу по центральному коридору, босиком шлепая по полу. Как ребенок в рождественское утро, я слишком взволнована, чтобы беспокоиться об обуви или о чем-то еще. Я просто хочу это увидеть.

На пороге мостика включается свет. Все стулья и станции пусты. Я проснулась первой и первой увижу наш новый дом.

Бабочки танцуют у меня в животе, а главные экраны оживают. Образ доводит меня до слез. Там внизу целый мир. Когда я его изучаю, моя радость превращается в страх. Ожидающий нас мир выглядит почти так же, как тот, который мы оставили. Здесь холодно, темно и бесплодно. Массивные горы, покрытые снегом, доходят почти до облаков в атмосфере. Поверхность покрыта льдом, за исключением тех мест, где огромные реки змеятся по замерзшим просторам.

По краям мира светится желто-оранжевый свет, как огонь, горящий за ледяным шаром. Это захватывает дух.

И в то же время — это облегчение. Звезда позади планеты означает, что мы приближаемся с дальней стороны. Мы ожидали, что эта его часть будет заморожена.

На навигационной станции Мина мигает сообщение:

ДОСТИГНУТА КОНЕЧНАЯ ТОЧКА МАРШРУТА.

Компьютер произвел расчеты на основе местоположения звезд. Этот красный карлик — Кеплер-42. Мы находимся на расстоянии 131 светового года от Земли. Планета, вырисовывающаяся внизу, — та, которую нам обещали.

Эос.

Во время навигации я изучаю трехмерную визуализацию Солнечной системы. Эос не имеет вращения вокруг своей оси, как и сказал Артур.

На пульте я ввожу команду на выход корабля на орбиту.

Через несколько минут «Иерихон» начинает тормозить и поворачивается широким боком к планете.

Странно видеть мир, так похожий на Землю, но вместе с тем другой, с землей неправильной формы, с солнцем за ним неправильного цвета.

Как главный планировщик колонии, команда решила, что я должна проснуться первой. Остальная часть экипажа не отстает от меня. Я слышу голоса в медотсеке, Джеймс отдает приказы искусственному интеллекту корабля, которого они назвали Альфредом. Я поворачиваюсь и вижу, как он идет по коридору в ботинках.

С моей точки зрения, я видела его всего пять минут назад, но он обнимает меня и отрывает от пола, давая моим замерзшим ногам несколько секунд облегчения.

Я смотрю на него. Его лицо почему-то выглядит старше — и он встревожен. Я интересуюсь, не случилось ли что-то во время путешествия.

— Кажется, ты удивлен, что мы это сделали, — шепчу я ему.

— Я? Ни на минуту не сомневался.

Следующими просыпаются Григорий, Идзуми, Мин и полковник Брайтвелл, и мы все приступаем к своим обязанностям.

— «Карфагена» не видно, — замечает Брайтвелл.

— Они могут быть на другом конце планеты, — отвечает Григорий. — Или мы могли прибыть первыми. Они могут быть на годы позади нас.

— Или на столетия впереди, — говорит Мин. — Они уже могли быть там. — Он стучит по своей панели. — Я ускоряюсь.

Глядя на обзорный экран, я чувствую, как задерживаю дыхание, когда «Иерихон» огибает темную сторону планеты. На терминаторе — линии, где свет звезды встречается с неосвещённой стороной — лед заканчивается. С другой стороны, в свете солнца Эос — огромная пустыня, прерываемая только широкими реками, протекающими через нее, словно вены в руке.

Дальняя сторона Эоса — замёрзшая бесплодная пустошь. Ближайшая сторона — раскаленная пустыня. Мы не сможем выжить ни в одном из них. Мне вдруг вспоминается лагерь № 7 в Тунисе. До Долгой Зимы там была раскаленная пустыня. А потом замёрзшая дикая местность, которая бы нас убила. Оба варианта есть здесь, на Эосе, как две стороны медали.

Однако я вижу одно отличие. В небольшой области у терминатора, где свет исчезает, переходя во тьму, расположена долина, которая бежит вниз по всей планете. Через нее протекают широкие реки. Горы поднимаются вверх, словно сдерживая снег с одной стороны и пустыню с другой.

В этой полутемной долине я вижу надежду — колыбель, где может выжить человеческая жизнь. От берегов реки раскинулась равнина с сине-зеленой травой. Массивные деревья с зелеными и пурпурными листьями возвышаются в тени гор, кажется, они словно перелезают друг через друга, чтобы вобрать осколки оранжевого света, сияющие сквозь вершины.

С орбиты это выглядит так, будто кто-то взял гигантский нож и разрезал планету сверху донизу, обнажив цветущий рай в том месте, где лед встречается с песком.

Джеймс улыбается.

— Разверните зонды.