Война Спартака(СИ)

Горы Фракии и хижина у ручья. О, златогривый конь! Приди, встань рядом! Дай снова изведать радость полёта!

Матери нет на свете, он чувствует. В Пергаме, в Понте, даже в Колхиде он знал, что она жива, печалится о своём пропавшем сыне, исходит тоской и надеждой. Сейчас в груди пустота. Материнская любовь больше не согревает его. И волшебный конь ему больше не снится. Теперь ему снится отобранный у Вариния жеребец Перс, жёсткое седло, долгие воинские переходы. Нет больше на земле женщины, родившей его и бескорыстно любившей, как любит только мать. И нет другой, которую он любил. Обе ушли навсегда. Как Эномай, Крикс, Ганник. Как многие друзья. Ныне он - собственность войска, раб многих. Живя в Капуе и служа гладиаторской школе Батиата, он был свободным человеком, а, бежав, утратил свободу.

Медосад, начальник телохранителей, верный товарищ, сказал :

- Мне не по душе глядеть на людей, хотевших убить тебя.

Спартак поднял голову:

- А ты не гляди. Они требуют помощи, которую ждут от меня.

- Спартак, - недовольно заметил Медосад, - я не орфик, я гладиатор. Ты сам учил нас, что нарушение дисциплины всегда должно караться.

- Предоставь это римлянам.

- Тогда не бездействуй. Почему мы стоим и не движемся?

- Мы упустили время. Впереди Лукулл, сзади Помпей с Крассом.

- Значит, мы обречены?

- Мы станем сражаться.

Узнав о приближении римских войск, лагерные буяны присмирели. На сходке люди стояли потупившись. Оглядев их ряды, понурые лица, одежонку, корявые руки, неумело схватившиеся за мечи, он сменил гнев на милость и сказал всё, как есть.

- Из-за вашего бунта мы потеряли пять дней. Я не требую выдачи и казни зачинщиков. Требую послушания. Теперь наше спасение - скорость. Мы должны опередить Лукулла и овладеть Брундизием.

И распорядился уничтожить обоз. Захваченное имущество не должно было замедлить их движение.

Повиновались беспрекословно. Уходили, не оглядываясь на чёрный дым, валивший от зажжённых повозок, набитых поклажей.

Конь ему всё-таки приснился, - но сон был тревожен. Волшебный конь уже не летел по воздуху, но тяжело скакал по земле, бескрылый, утомлённый, загнанный. Вглядевшись, фракиец с недоумением узнал своего Перса. Вокруг скакал и друзья - Ганник, Крикс, Эномай, и лица их были безрадостны. Он хотел заговорить с Криксом, посетовать на его строптивость, и вдруг вспомнил, что тот давно убит. Все они тут были мертвецами, и он скакал наперегонки с ними. Хотел вырваться, замедлить бег, но конь не слушал поводий, огрызался, зло ржал. Полно, Перс ли это? Он огрел коня плёткой. Тогда, взвившись на дыбы, конь страшно заржал и стряхнул его со спины. Седок полетел вниз. Падение было так болезненно и страшно, что, содрогнувшись, Спартак пробудился. Болело сердце, - там, где только что наступило копыто. Сон, лишь сон, пустое...

Но, уже проснувшись, он слышал удаляющийся топот лошадей и глотал поднятую ими пыль.

5. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОСЛАНЦА

Дорога на Брундизий была свободна. Всё живое в страхе разбежалось перед лавиной беглецов, устремившихся к морю. Двигались налегке, растеряв второпях многих из тех, кто не в силах был держать оружие, не делая привалов, лишь бы успеть. Позади был Красс с семью легионами, и на подмогу ему спешил Помпей.

Навстречу спартаковцам по каменистой дороге шёл один-единственный человек, - оборванный, заросший бородой странник без всякой поклажи. Им оказался учитель Олор.

Передовые, задержав его, принялись грубо допрашивать.

- Отведите меня к Спартаку, - потребовал он.

Учитель предстал перед вождём, - неузнаваемый, исхудавший, немытый, но живой.

- Зачем ты вернулся? - воскликнул изумлённый вождь, сдерживая коня.

- Доложить о выполнении задания и предупредить тебя.

- Мне известно, что царь потерпел поражение, - отмахнулся Спартак. Весть о разгроме понтийского войска, несколько лет подготовлявшегося Митридатом для продолжения войны с Римом, уже дошла до Италии.

- Царь не смирится с поражением. Твоё письмо Митридату повезли верные люди, и когда-нибудь оно непременно дойдёт до него.

Идя рядом с вождём и касаясь лошадиного бока, Олор продолжал говорить:

- Меня отправили назад, потому что в Пергаме я заболел и стал обузой. Сейчас я иду прямиком из Брундизия. В пути мой корабль обогнал военные триремы. Это войско проконсула Македонии. Сейчас уже, конечно, оно высаживается в порту.

- Как? - сильно натянул поводья Спартак. - Лукулл в Брундизии?

- Я спешил предупредить вас.

Не слушая больше Олора, вождь распорядился остановит движение.

Чувствуя себя лишним и не зная, куда деваться, Олор, помявшись, осмелился попросить распоряжения на свой счёт. Вспомнив что-то, Спартак махнул рукой:

- Твоя невеста с нами. Поищи у стряпух.

Здесь?! Силы небесные! Не у германцев, не за тридевять земель, но здесь. Не обращая больше ни на кого внимания, Олор бросился разыскивать Элену.

Он нашёл девушку довольно быстро: женщин среди спартаковцев оставалось уже немного. Его неверная невеста как ни в чём не бывало сидела в повозке и приветливо улыбалась ему. Приблизившись, он молчал, не в силах справиться с волнением.

- Олор! - удостоверилась Элена. - Ты?