Война среди осени

— Но ведь почти ничего нового тут нет, — заметил он, перелистывая страницы. — Это нельзя использовать второй раз.

— Конечно, нельзя, — согласился Маати. — Однако Хешай попытался исследовать форму пленения, надеясь, что в будущем поэты смогут учиться на его ошибках. Хешай-кво был одним из моих первых наставников.

— Это его убили в Сарайкете? — спросил Атай, не отрываясь от книги.

— Да, — сказал Маати.

Атай взглянул на него, изобразив одной рукой жест дружелюбного раскаяния.

— Я не хотел причинить вам боль. Просто пытался вспомнить.

Маати выдавил из себя улыбку и кивнул.

— Я написал даю-кво, потому что хотел обсудить план Маати-кво, — сказал Семай.

— План?

— Пока еще и обсуждать нечего, — смутился Маати. Он понял, что краснеет, и от этой мысли его щеки загорелись еще сильнее. — Слишком рано говорить о каких-либо результатах.

— Расскажите ему все, — мягко попросил Семай.

Посланник отложил книгу. Все его внимание теперь было сосредоточено только на Маати.

— Дело в том, что существуют… закономерности, — начал тот. — Подозреваю, что форма пленения и его худшие последствия, то есть расплата, взаимосвязаны. Форма расплаты лишь кажется случайной, потому что связь между ними очень сложна. Я читал рассуждения Катдзи — поэта Второй Империи, а не Катдзи Сано, — и он касается этого вопроса, когда пишет о природе языка и грамматике.

— Маати-кво нашел способ защитить поэтов от расплаты, — подытожил Семай.

— Я далеко не уверен, — поспешил возразить Маати.

— Но это не исключено, — настаивал Семай.

Посланник и андат оба подались вперед в своих креслах.

Выглядело жутковато.

— Я подумал, если первая попытка пленить андата не будет последней, если неудача не будет означать смерть…

Маати не смог подобрать слова и только рукой махнул. Он провел столько времени, размышляя, что может означать его открытие, к чему оно приведет и какую пользу принесет людям! Если бы поэты получили возможность исправлять ошибки, совершенствовать свою работу, подобно тому, как это делал Хешай… Сколько андатов, которые считались безвозвратно потерянными, можно вернуть! Мягкость. Ниспадающая Влага. Мысли в Словах. Все духи, вошедшие в историю, труды поэтов, которые сделали Империю великой. Возможно, им еще предстоит возродиться.

Он посмотрел на Атая, но молодой поэт не замечал ничего вокруг.

— Можно мне взглянуть на ваши записи, Маати-кво? — спросил он с таким воодушевлением, что Маати на время позабыл о своей неприязни. Вместе они шагнули к столу: три человека и существо иной природы.

2

Лиат Чокави в жизни не видела такой воды, как в заливах Амнат-Тана. В Сарайкете море у берега всегда принимало цвет неба — серый, голубой, белый, желтый, багровый, розовый. Здесь, далеко на севере, оно было совсем другим, зеленым, будто трава, и обжигающе холодным. Увидеть в нем рыб или разглядеть, что творится на дне, было так же непросто, как прочесть закрытую книгу. Волны надежно хранили свою тайну.

Над заливом стлался туман. Окутанные им белые и серые башни предместья словно бы плыли вдоль берега. Вдали сиял шпиль хайского дворца. Казалось, в его сапфировой игле таится звезда, упавшая с неба. Лиат заметила, что даже матросы приостанавливали работу, чтобы полюбоваться этим зрелищем. Дворец Амнат-Тана, одно из чудес света наравне с башнями Мати, считался символом зимних городов. До него было несколько дней пути: порты и предместья располагались далеко от города, ниже по реке.

Теперь в воздухе появилась дымная горечь — ветер приносил запах человеческого жилья. К нему примешивались запахи соли, рыбы, крабов, нечистот. К полудню корабль должен был войти в гавань. Лиат развернулась и пошла вниз, в каюту.

В гамаке, чуть слышно похрапывая, качался Найит. Лиат присела на корзину с вещами и стала смотреть на сына, медленно обвела взглядом узкое лицо, взъерошенные волосы, изящные руки, сложенные на животе. В Ялакете он попробовал отпустить бороду, однако она так не шла ему, что пришлось избавиться от нее с помощью бритвы и холодной морской воды. Лиат слушала его дыхание, а сердце у нее щемило. В Доме Кяан все было благополучно, постоянное присутствие там не требовалось, но ей не хотелось, чтобы Найит надолго покидал семью, которой обзавелся так недавно.