Война стрелка Шарпа

Накануне, сообщив Шарпу о своих планах, Кристофер показал письмо от генерала Крэдока. Должно быть, подполковник носил его долго, потому что листок изрядно истрепался по уголкам и смялся, а чернила на нем выцвели, но текст сохранился полностью, и из него следовало, что предъявитель сего, подполковник Джеймс Кристофер, выполняет поручение особой важности, а посему всем британским и португальским офицерам предписывается исполнять приказания вышеназванного Джеймса Кристофера и оказывать ему всяческое содействие. Поскольку у Шарпа не было оснований считать письмо подделкой, ему ничего не оставалось, как только подчиняться распоряжениям подполковника. Этим же объяснялся и его тон, гораздо более уважительный, чем накануне.

– Портвейн они не тронут, сэр.

– Хорошо, хорошо. Это все. Можете идти.

– Так вы отправляетесь на юг, сэр?

– Мы едем на встречу с генералом Крэдоком.

– Тогда, сэр, может быть, захватите письмо для капитана Хогана?

– Только пишите побыстрее, ладно? Мне уже пора отправляться.

Пришлось писать побыстрее. Вообще-то, писать Шарп не любил, поскольку в школу никогда не ходил и рисовать буквы толком не учился, а предложения у него получались нескладные, корявые. Тем не менее лейтенант написал, что находится к северу от реки, что ему приказано задержаться в Квинта-ду-Жедеш и что, как только будет позволено, сразу вернется к исполнению служебных обязанностей. Шарп понимал, что подполковник прочтет письмо, а потому ни разу не упомянул Кристофера и обошелся без критических реплик в его адрес. Закончив письмо, он отдал его подполковнику, который вскоре и уехал, переодевшись в гражданское платье и в сопровождении француза и слуги.

Кейт тоже написала письмо. Матери. Утром она была бледна и с опухшими от слез глазами, что Шарп списал на предстоящее расставание с супругом, но на самом деле причиной стал категорический отказ Кристофера взять ее с собой.

– Нам предстоит крайне опасное путешествие, и я просто не могу подвергать тебя такому риску. – Видя, как она расстроилась, он взял ее руки в свои. – Неужели ты думаешь, что мне хочется расставаться с тобой так скоро? Неужели не понимаешь, что только долг и интересы наивысшей степени важности могли оторвать меня от тебя? Ты должна доверять мне, Кейт. Это самое важное в браке, ты согласна?

И Кейт, с трудом сдерживая слезы, согласилась, что это так.

– Здесь тебе ничто не угрожает. Шарп защитит тебя. Он, конечно, неотесанный грубиян, но при этом английский офицер и, следовательно, почти джентльмен. А слуг у тебя хватает. – Он нахмурился. – Это Шарп тебя беспокоит?

– Нет. – Она покачала головой. – Постараюсь пореже с ним встречаться.

– Не сомневаюсь, он будет этому только рад. Леди Грейс, возможно, приручила его немного, да только в цивилизованном обществе ему не по себе. До моего возвращения ты будешь в полной безопасности. Если хочешь, оставлю тебе пистолет?

– Не надо. – Кейт знала, что в ружейной комнате еще лежит старый пистолет отца, а кроме того, она не думала, что ей может понадобиться такое средство сдерживания. – Тебя долго не будет?

– Неделю. Самое большое десять дней. В таких делах точно сказать невозможно. Но знай, дорогая, я поспешу к тебе, как только освобожусь.

Она подала ему письмо для матери. В письме, написанном при свече перед рассветом, Кейт сообщала, что любит ее, сожалеет об обмане, но уверяла, что ее муж – прекраснейший человек и она совершенно счастлива с ним. Когда-нибудь она вернется в родной дом, и тогда мать поймет ее и примет Джеймса как родного сына.

Подполковник прочел письмо супруги по дороге в Порто. Потом пробежал глазами сочинение Шарпа.

– Что-нибудь важное? – спросил Аржентон.

– Нет, мой дорогой капитан, ничего. Банальности. Наш лейтенант абсолютно неграмотен. И такому человеку позволено состоять на королевской службе. – С этими словами он порвал оба листка на мелкие клочки и бросил их на холодную и мокрую землю, где они уже через мгновение сделались похожими на крупинки снега. – Полагаю, нам потребуется разрешение, чтобы переправиться через реку?

– Разрешение я получу в штабе, – заверил его француз.

– Хорошо, – сказал Кристофер, – хорошо.

Капитан Аржентон не знал, что в седельной сумке подполковника спрятано третье письмо, написанное им самим на прекрасном французском языке и адресованное бригадиру Анри Виллару, тому самому, которого Аржентон и его приятели-заговорщики считали самым опасным своим врагом.

Кристофер улыбался, вспоминая радости любовных утех и предвкушая радости еще большие. Он был счастлив.

Глава четвертая

– Паутина и мох, – прошептал Хэгмэн. – Вот что надо, сэр.

– Паутина и мох?

– Сделать припарку, сэр. Паутина, мох и чуточку уксуса. Подложить оберточную бумагу да повязать покрепче.

– Врач сказал, надо держать влажную повязку. И больше ничего, Дэн.