Война стрелка Шарпа

Выросший перед Шарпом здоровенный сержант наверняка раскроил бы ему голову прикладом мушкета, но стрелок отпрыгнул, а верзила споткнулся и, падая, угодил на саблю, хладнокровно выставленную Виченте. Клинок проколол дыхательное горло, и струя дождя на мгновение окрасилась розовым. Сержант Мачедо, оставив нож в груди француза, вооружился его мушкетом, а когда раненый попытался вытащить оружие, с такой силой ударил его в живот, что несчастный перелетел через каменную стену и покатился по отвесному склону. При свете молнии Шарп успел увидеть лишь окровавленное острие сабли.

– Проверить редуты! И обыскать башню!

Очередной всполох вырвал из темноты группу французов на южной тропинке. Похоже, это были основные силы; те же, кто защищал вершину, представляли собой их авангард. Люди Виченте уже занимали позиции на нижних редутах. Возле башни лежал мертвый стрелок.

– Шон Донелли, – сказал Харпер.

– Жаль, хороший парень.

– Злой был как черт. И задолжал мне четыре шиллинга.

– Он метко стрелял.

– Когда не был пьян, – согласился сержант.

Пендлтон, самый молодой из стрелков, принес Шарпу кивер:

– Нашел на склоне, сэр.

– А что ты делал на склоне, когда должен был драться? – спросил Харпер.

Пендлтон растерянно пожал плечами:

– Я просто его нашел, сэр.

– Ты кого-нибудь убил? – наседал Харпер.

– Никак нет, сержант.

– Значит, и шиллинг свой сегодня не заработал. Верно? Пендлтон! Уильямсон! Додд! Симс! Спуститесь вниз за ранцами и продуктами.

Еще двоих Шарп послал собрать оружие и помочь раненым.

Французы, увидев, что опоздали и противник уже ждет их, от штурма отказались, и Виченте вернулся к башне. Дождь понемногу ослабевал, но ветер не стихал и с прежней яростью бросался на голые стены.

– Что будем делать с деревней? – спросил португалец.

– Ничего.

– Но там ведь женщины! Дети!

– Знаю.

– Не можем ведь мы их просто бросить!

– А что вы предлагаете? – спросил Шарп. – Спуститься в деревню? Спасти их? Представляете, что случится, если мы это сделаем? Чертовы лягушатники сразу займут холм. – Он кивнул в сторону вольтижеров, все еще стоявших в нерешительности на тропинке. – А что вас ждет внизу? Драгуны. Сотни драгун. И когда вас порубят на куски, вы сможете умереть с чистой совестью, утешая себя тем, что сделали все возможное, чтобы спасти деревню. – Виченте молчал, и Шарп вздохнул. – Мы ничего не можем сделать.

– Мы должны хотя бы попытаться.

– Желаете сходить в дозор? Пожалуйста. Возьмите несколько человек и идите, но остальные останутся здесь. Этот холм – единственное место, где у нас есть шанс остаться в живых.

Португалец поежился:

– И вы не собираетесь идти на юг?

– Если мы спустимся с холма, драгуны и постригут нас, и побреют. Мы в ловушке, лейтенант. Мы в ловушке.

– Но вы разрешаете мне сходить в разведку?

– Возьмите троих, не больше. – Шарпу не хотелось отпускать и троих, но он видел и понимал состояние молодого лейтенанта, отчаянно желавшего знать, какова судьба его соотечественников. – Будьте осторожны. Не высовывайтесь. Не выходите на открытое пространство.

Виченте вернулся через три часа. Подойти к деревне не получилось – слишком много драгун и пехоты.

– Но я слышал крики, – сказал он.

– Да, – ответил Шарп. – Мы их тоже слышали.

Внизу, за Квинтой, на фоне сырой ночи догорала церковь. Никаких других огней видно не было. Ни звезд, ни свечей, ни ламп – только угрюмое красноватое мерцание.

* * *

Утром французские офицеры завтракали на террасе таверны. Продуктов в деревне нашлось немало, и на столе был свежий хлеб, ветчина, яйца и кофе. Ветер еще дышал сыростью, но в долине уже лежали тени, а в воздухе ощущалось тепло наступающего дна. Дымок от сгоревшей церкви дрейфовал на север, унося с собой запах запеченной плоти.

Кофе подполковнику подала рыженькая Мария. Кристофер вынул изо рта зубочистку и благодарно кивнул.

– Obrigado, Мария, – сказал он приятным тоном.

Мария поежилась, торопливо кивнула и поспешно удалилась.

– Заменила вам слугу? – осведомился Виллар.

– Мерзавец пропал. Сбежал. Исчез.

– Не такая уж плохая замена, – сказал бригадир, провожая девушку взглядом. – Эта, по крайней мере, приятнее.

– Была приятнее, – согласился Кристофер. Теперь лицо Марии потемнело от синяков и распухло, так что красоты в нем не осталось. – И будет.

– Сильно вы ее побили, – с легкой укоризной заметил француз.

Кристофер отхлебнул кофе.

– У англичан есть пословица. Спаниель, женщина и ореховое дерево тем лучше, чем больше их бьешь.

– Ореховое дерево?

– Говорят, что, если колотить ствол, оно дает больше орехов. Не знаю, так это или нет, но я точно знаю, что женщину нужно ломать так же, как собаку или лошадь.

– Ломать, – повторил Виллар. Хладнокровие англичанина определенно произвело на него сильное впечатление.

– Глупая девчонка… сопротивлялась… – объяснил Кристофер. – Попыталась драться… пришлось показать, кто здесь хозяин. Такой урок необходим каждой женщине.

– Даже жене?