Война стрелка Шарпа

Ну не признаваться ведь, что он не может вернуться в Порто из-за проклятого Шарпа. Кто мог подумать, что чертов лейтенант окажется таким живучим. Да, слово какого-то лейтенантишки, поднявшегося с самого низа, ничего не значит, однако ему известно слишком много такого, о чем не должен знать никто. Кристофер знал, что нужно сделать: найти тихое, безопасное место и отправить оттуда письмо в Лондон. Затем, получив ответ, решить, поверили там его истории о том, что, демонстрируя лояльность французам, он всего лишь пытался содействовать мятежу, который должен был ослабить вражескую армию и привести к освобождению Португалии. Ему самому версия представлялась вполне убедительной, да вот только португальцы сумели освободиться сами. Но потеряно еще не все. Пусть Шарп утверждает что хочет, но в конечном итоге люди наверху скорее поверят джентльмену, чем безродному ублюдку. Остается, конечно, еще одна деликатная проблема – что делать с Кейт, если его вызовут в Лондон? Вероятно, придется заявить, что никакой свадьбы не было, что Кейт все просто сочинила от отчаяния. Известно, женщины подвержены депрессиям. Он объяснит, что маленький спектакль в деревенской церквушке имел своей целью лишь успокоить совесть бедной девушки. Да, риск есть, но Кристофер достаточно долго вел опасные игры, чтобы знать: иногда самый большой выигрыш приносят самые рискованные ставки.

Если же блеф не пройдет, если спасти лондонскую карьеру не получится… что ж, возможно, это не так и важно, потому что… Потому что французы еще могут победить. И если они победят, он вернется в Порто, где его до сих пор считают супругом Кейт, и приберет к рукам состояние Сэвиджей. Кейт придется с этим смириться, а со временем она успокоится. Да, пока что замужество не принесло ей счастья, а радость ожидания сменилась ужасами брачного ложа – что ж горячие кобылки часто бывают недовольны, когда на них надевают уздечки, однако, отведав хлыста, быстро смягчаются и становятся тихими и покорными. Такой вариант представлялся Кристоферу наилучшим, потому что красота Кейт до сих пор заставляла его трепетать от желания.

Подполковник подтащил Кейт к лошади, которую держал под уздцы его новый слуга Уильямсон.

– Садись, – распорядился он.

– Я хочу домой!

– В седло! – Он едва не ударил ее торчавшим из-под седла стеком, но она не стала сопротивляться и молча позволила ему усадить ее в седло. – Держи поводья, Уильямсон. Не выпускай. – Не хватало только, чтобы Кейт ускакала от этого горе-слуги.

– Есть, сэр.

Дезертир все еще носил форму 95-го полка и лишь сменил кивер на широкополую кожаную шляпу. При отступлении из Порто он подобрал где-то французский мушкет, пистолет и саблю, что придавало ему вид зловещий и устрашающий. Кристофера сие обстоятельство вполне устраивало, поскольку Уильямсон исполнял обязанности слуги и по совместительству телохранителя и с последней ролью справлялся превосходно. Его рассказы о пьяных драках в тавернах, об уличных кулачных боях и жестоких поединках на ножах подполковник слушал с таким же интересом, как и горькие жалобы на Шарпа. В награду за службу Кристофер пообещал бывшему стрелку безоблачное будущее.

– Учи французский. Вступишь в армию. Прояви себя, и получишь повышение. У французов карьеру сделать легче, чем где-то еще.

– А если мне захочется остаться с вами? – спросил Уильямсон.

– Я за верность плачу щедро, – заверил его Кристофер.

В общем, они нашли друг друга, и оба смотрели в будущее с надеждой, хотя в данный момент в судьбе их и наступил отлив: с неба хлестал дождь, в лицо бил ветер, а на горизонте не было ничего, кроме унылых, голых скал и мокрых камней Сьерра-де-Санта-Каталина.

Позади них, на обочине дороги из Порто в Амаранте, осталась печальная вереница брошенных повозок и экипажей. Оставшиеся на повозках раненые, посматривая беспокойно по сторонам, молились, чтобы красномундирники пришли раньше крестьян, но британцы опаздывали, а португальцы были близко, и за завесой дождя уже мелькали мрачные тени с ножами в руках.

Раненым оставили мушкеты, да вот мушкеты под дождем не стреляли.

А потом тени сомкнулись, и под серым небом раздались крики.

* * *

Шарп и хотел взять с собой Хэгмэна, но старый браконьер еще не вполне оправился от ранения в грудь, и его пришлось оставить. Лейтенант отобрал двенадцать человек, самых стойких и понятливых, и никому из них не хотелось выходить под дождь, да еще затемно, да еще с больными после кислого вина головами, о чем каждый не преминул сообщить командиру.

– Может, вам это и не нравится, – предупредил Шарп, – но мне не нравится еще больше, так что лучше заткнитесь.

Компанию дюжине стрелков составили лейтенант Виченте с тремя своими солдатами и капитан Хоган. Виченте узнал, что рано утром в Брагу отправятся три почтовые кареты, и рассказал об этом Хогану, добавив, что почтовые кареты ходят быстро и только по хорошим дорогам. Почтари, собрав накопившуюся корреспонденцию, с радостью согласились потесниться, и солдаты, упав на мешки, мгновенно уснули.