Война - судья жестокий

План ротного был прост, но, я бы сказал, эффективен. По докладу полковой разведки он уже знал, что правее места, куда мы взбирались, есть крутая ложбина вниз. Небольшой группе по ней можно спуститься к подножию горы с другой стороны и незаметно подобраться к дозорным у входа в ущелье. Конечно, тут нужны были отчаянные и хорошо обученные ребята. Нас брать в расчет не имело смысла, но в роте имелась группа скалолазов. Ей и поручили скрытно перемахнуть через скалы, снять часовых и проверить наличие мин. Рота по их сигналу тихо, без машин, втянется в ущелье и развернется в цепь. Для страховки от неожиданностей ротный приказал двум парам снайперов и гранатометчиков взобраться на скалы по обе стороны от прохода, чтобы взять ущелье под прицел. Но огонь открывать только по его личной команде…

Все было сделано по уму. Мы бесшумно проникли в ущелье. Развернувшись повзводно, стали короткими перебежками продвигаться вперед. Нервы были напряжены до предела. Знойная тишина могла в любую минуту взорваться, а в предчувствии боя солдаты ощущают себя очень неуютно. Ожидание всегда хуже действия. Однако время шло. Мы продвигались, а противника не было. Боевики словно сквозь землю провалились, отчего в голову лезли дурные мысли. Уж в то ли ущелье мы попали? Возможно, авиаразведка ошиблась и нет тут никакого склада?..

Рядом со мной после очередной перебежки рухнул взводный. Лицо его было серым от пыли.

— Что, Иванцов, жарко? — спросил он, вытирая пот со лба и размазывая по нему грязь.

— Да уж, не хило, — отозвался я хрипло, — только не зря ли мы пуп надрываем?

— Наше дело выполнять приказ, рядовой Иванцов, а не высказывать дурацкие предположения!

— Мы уже столько протопали, товарищ лейтенант, а все без толку…

— Цыплят по осени считают, — недовольно возразил взводный. Беседовать на эту тему он был явно не расположен, и я заткнулся. А поскольку лейтенант, вскочив, рванул вперед, пришлось следовать за ним.

Солнце уже клонилось к горам, сделав их более рельефными. Острые, вонзающиеся в блекло-синее с золотой подсветкой небо, казались башенками далекой фантастической крепости. Глубокие расщелины, еще недавно отчетливо различимые на фоне выбеленных зноем скал, потускнели и расплылись.

Продвинулись мы по ущелью довольно далеко. Речушка расширилась, стала говорливее. Стремительно несущаяся вода бурлила и пенилась вокруг торчащих камней…

Бой завязала разведгруппа, наткнувшаяся на окопы боевиков. Я подумал, что ротный тут же скомандует: «Вперед!» — и мы ринемся на противника. Но Боярышников приказал продвигаться дальше одному взводу, остальные два по его распоряжению быстро рассредоточились и залегли под прикрытием скал. «Великий стратег! — подумал я, — с какой стати прячемся? Навалились бы всем скопом, и бандитам крышка». Но тут сверху с двух сторон заговорили крупнокалиберные пулеметы. Останься мы на месте, попали бы под перекрестный огонь.

Боярышников вызывал все большее уважение. Как он мог предвидеть подобное развитие событий и вовремя вывести роту из-под удара?.. Выходит, капитан кроме боевого опыта обладает еще командирской интуицией?..

Разведчики и посланный в подмогу второй взвод захватили между тем окопы боевиков. Ротный велел им закрепиться на месте и не высовываться. Подозвав Наливайко, приказал:

— Собирай, лейтенант, скалолазов — и вперед.

— Куда, — растерялся Наливайко.

— Постарайтесь, прижимаясь к скалам, выбраться из ущелья. Если понадобится, воспользуйтесь тем путем, что разведали раньше. Надо добраться до боевых машин и привести их сюда. Теперь мы знаем — дорога не заминирована. Действуй быстро, но зря людей под пули не подставляй.

— Понял вас, товарищ капитан! — обрадованно воскликнул Наливайко.

Мы опять оказались все в той же команде впятером: взводный, сержант Зарубин, Букет, Арончик и, конечно, я. Гуськом, прижимаясь к скалам, все трусцой рванули к знакомому уже входу в ущелье в надежде, что все пройдет гладко. Увы, боевики оказались не лыком шиты. Нас сразу засекли; над головой защелкали пули, выбивая из гранита фонтанчики едкой, пахнущей порохом крупы. Приблизившись к проходу, вдруг увидели на дороге нескольких боевиков, которые торопливо ставили мины, мало заботясь об их маскировке. Вот же гады! Догадались, что мы можем привести сюда технику.

Пришлось спрятаться за камни. Букет, злобно сплюнув, выругался.

— Что будем делать, лейтенант? — спросил он.

Наливайко молчал. Вместо него ответил Зарубин:

— А что остается, как не смести проклятую шваль? Назад все едино пути нет! Подберемся поближе, чтобы шуму меньше было. Берем на мушку и снимаем каждого. Верно, товарищ лейтенант?

Наливайко окинул группу оценивающим взглядом. Бандитов, как и нас, было пятеро. Взводный указал каждому цель и скомандовал: «Огонь!» Автоматные очереди смели боевиков с дороги, но двое остались живы. Кто-то из нас промазал. Упав, они открыли ответный огонь.

— Вперед! — крикнул лейтенант, и мы, стреляя на ходу, ринулись к дороге. Через минуту все было кончено, но досталось Букету. На плече сквозь камуфляж быстро проступала кровь.