Война теней

Ну и второй венгр из числа активных участников минувших событий, Артур Гергей — генерал, военный министр, а затем и вовсе гибрид главнокомандующего с диктатором. По большому счёту, без вины виноватый человек, вынужденный в абсолютно безвыходных для остатков венгерской армии условиях капитулировать перед русским экспедиционным корпусом, который император Николай I послал по личной просьбе императора Австрии для подавления венгерского восстания. Капитуляция состоялась под гарантии полной свободы для офицеров и солдат. Таковые были даны, вкупе с обещанием, что лично Николай I обратится к австрийскому императору с просьбой о помиловании либо заметном смягчении участи и остальных участвовавших в восстании венгров. Однако… Франц-Иосиф показал себя человеком, далёким от понятий честь и достоинство.

Рикошетом это ударило и по собственно Гергею. Сильно так ударило, поскольку некоторые решили именно его считать виновником последовавших казней. Хотя по факту винить следовало исключительно Франца-Иосифа, наплевавшего на условия капитуляции и личную просьбу того, кто, собственно, сохранил пребывание его задницы на престоле. И уж точно не этому, хм, революционному правительству во главе с Лайошом Кошутом, смотавшему удочки при возникшей опасности, обвинять того, кто хоть как-то пытался спасти остатки армии. И уж точно не с территории Турции, где эта шобла капитально так засела. Из Турции, мля! Той самой Османской империи, от которой тем самым венграм на протяжении не десятилетий даже, а веков венгры получали исключительно неисчислимые бедствия. В общем, чья бы корова мычала, но точно не этих клоунов.

— Дьюла Андраши и Артур Гергей, — медленно так вымолвила Мария, словно пробуя «на вес» каждое из имён. — Один просто считается приболевшим в родовом поместье, а вот второй, тот уже в розыске. Он ведь под присмотром австрийской полиции находился. Этот самый Гергей. А мы, нехорошие, его взяли и выкрали.

— С полного согласия самого объекта.

— Это да. Вик, но как они забегали. Как забегали!

— Угу, как тараканы из-под тапка. Суетливо, бестолково, в разные стороны. И пускай. Сомневаюсь, что в Вене поймут, кому именно понадобился бывший венгерский главнокомандующий и диктатор с подмоченной репутацией.

— Виктор, Мария… Моё беспокойство не о том, как бегают австрийские полицейские и их агенты.

Улыбаюсь, понимая, что мы и впрямь несколько увлеклись перемыванием костей австрияков. Куда важнее сейчас погасить беспокойство Тумбса, чтобы его работе не мешали разного рода смутные сомнения и опасения, что реакция иных европейских стран окажется… слабопредсказуемой. Точнее сказать, госсекретарь хотел знать ещё и планируемый вектор противодействия той самой реакции, что всё едино возникнет в той или иной степени. Извольте, у меня имеются нужные ему ответы.

— Слово «революция» звучит действительно омерзительно, напоминая первым делом о том безобразии, что случилось во Франции в конце прошлого века. Зато совсем другое дело, если идет восстание народа с целью создания собственного королевства или там великого княжества. В том, конечно, случае, когда оно нам выгодно.

— А нам выгодно?

— Вне всякого сомнения, Роберт, — радостно скалюсь я, вспоминая о положении Австрийской империи в нынешнее то время. — «Лоскутная империя» Габсбургов прогнила чуть ли не до основания. Мадьяры, чехи, словаки, иные «лоскутки» до зубовного скрежета ненавидят власть Габсбургов и совершенно не считают себя частью империи. Увы и ах, но вот уже далеко не первый император показывает себя форменным болваном, всеми силами давя на немалую часть имперского населения и не желая понимать, что именно эти части составляют немалую часть государственного потенциала. Восстание 1848–1849 годов стало чуть ли не последним предупреждением о необходимости коренных изменений. Ан нет, всё впустую. Потому Австрия просто не может объединить Германию в единое целое… в отличие от Пруссии. Вы ведь осознаёте, по каким причинам нам полезна не чересполосица германских земель, а единое и сильное государство?

— Противовес устремлениям французского императора. Новый полюс силы и возможный союзник.

— Так оно и есть. Упражняясь в различных предательствах, Франц-Иосиф и его окружение показали себя недоговороспособными. Какой смысл заключать соглашения, если нет никакой уверенности, что они окажутся выполненными?

— Никакого, — хихикнула Мария. — А стремление Венгрии стать независимым государством под управлением монарха и с наличием конституции по виду Британии или нас — это не революционность, а «восстановление исторической справедливости». Нужно лишь выставить австрийского императора в совсем неприглядном свете.

— Он сам с этим справляется, — уточнил я, но всё же кивнул в знак согласия. — Сделаем. А прибывающие вскорости в Ричмонд гости знаниями и влиянием помогут в нужный момент снова возмутить венгерские земли. При такой ситуации австрийцы будут в ещё более уязвимом положении, когда прусская армия ударит.

— Пруссии нужен casus belli.