Война теней

Главный был ранен серьёзно. Первая пуля разбила плечевой сустав и, раздробив кости, улетела в тайгу. Здесь ничего нельзя было сделать, только попытаться остановить кровь, чем Майор в первую очередь и занялся. Покончив с бинтованием, он осмотрел вторую рану. Митрич стрелял сверху вниз. Пуля пробила край лопатки и, похоже, не задела лёгкое. На губах раненого не было кровавой пены. Обработав и вторую рану, Майор оставил раненого и обыскал ранец руководителя террористов. Не найдя в его содержимом ничего предосудительного, прислонил его к стволу сосны и, осторожно подтягивая главаря, уложил его на мягкую опору легко раненным плечом и головой. Сделав второй, стимулирующий все процессы организма укол, он осмотрелся.

Митрич был дед с понятием. Двое убитых лежали отдельно, причём тот, что получил пулю в глаз, был без куртки. Рядом с ними на разостланном спальнике аккуратно были выложены четыре металлических термоса-контейнера. Ниже, в ряд – пистолеты, под ними с десяток обойм и кучка из пяти гранат. Сбоку пристроилась стопка документов, блокнотов, карт и бумажных листов, придавленная несколькими портативными аппаратами незнакомой конструкции. Карабины стояли аккуратной пирамидой.

Сам охотник беседовал о чём-то с раненным в бедро террористом, прислонив его спиной к сосне, так, чтобы он постоянно видел своих убитых товарищей.

«Психолог, дедуля, – одобрительно подумал Майор. – А вот с разговорами поторопился. Тут можно такое узнать, что мне же тебя и списывать вчистую придётся».

И он торопливо двинулся к беседующим.

– Что у нас тут новенького? – спросил он, подходя к собеседникам, будто отлучился на минуту.

– Да ни хрена он не знает, – категорически заявил дед, одетый в куртку убитого и поблёскивавший лысиной, так как знаменитый треух висел и сушился на кусте. – Только есть тут одна закавыка. Он говорит, что их старший разговаривал с кем-то по радио, сказал, что всю информацию по маршруту перебрасывает на прииск, и в разговоре упомянул Ляму.

– Получается, что ваш Ляма в этом деле замазан. Тем более тебя следить за ними снарядил.

– Думаю, тянут дурака втёмную. Зачем бы ему иначе меня отправлять? Хотел побольше узнать да выторговать себе чего.

– И такое не исключаю, но давай мы сначала к Ляме прогуляемся. Подождёт нас шаман. Только что со всем этим барахлом делать? – Майор кивнул на лежащие тела.

Старик почесал затылок, что-то про себя прикидывая.

В этот момент со стороны лежащего раненого главаря группы раздался стон.

– Что, пришёл в себя, дружочек? – подойдя к нему, усмехнулся Майор.

Раненый начал ругаться, при этом среди знакомых русских выражений проскакивали слова на непонятном языке.

– Да ты у нас ещё и иностранец? – пытаясь запомнить слова, делано удивлённо спросил разведчик. – Ты только скажи, в какое посольство позвонить, – он вытащил из кармана мобильный телефон, – мы тут же тебе и вертолёт, и консула с послом организуем. Не имею привычки всяческие конвенции нарушать.

– Я воин Аллаха, он и только он может решить мою судьбу.

– Ну вот, хоть что-то сказал. Ваххабизмом запахло. Тут уж извини, с вашим Аллахом у меня связи нет. Тут я за него, и что-то мне подсказывает, твоё место после того, как я тебя повешу, будет вон в том сортире. – И Майор указал на болото.

– Врёшь, неверный, Аллах призвал меня к себе, и я буду в раю.

Движение Майора было молниеносным. Удар в висок раненого был точен, но не силён. Голова главаря слегка откинулась, но между губ проступила пена.

– Пора менять профессию, – выдохнул Майор подошедшему Митричу.

– Что так? Шустёр ты. Всё как положено вышло.

– Яд у него был во рту, а я не проверил. Теперь только своему Аллаху всё и расскажет.

– Вовремя его Аллах к себе прибрал. Начальству своему доложишь, пристрелил, мол, его Митрич – и всех делов. Что с меня взять, с убогого. Лицензию тепереча, конечно, не дадут, ну да как-нибудь перекантуюсь.

– У нас так не положено, что сделано, то и докладывать надо.

– Больно строгое у тебя начальство. Я бы к вам служить не пошёл. Без малой привралки какая жизнь?

– Ты там что-то сказал, что вовремя его Аллах забрал. Не пояснишь ли?

– Да я и так и сяк кумекал, ничего вчетвером не получается, а втроём в самый раз. Значит, их Аллах был на нашей стороне.

– Не тяни, старик, и так настроение хуже губернаторского.

– Точно, на покой тебе пора. Ты чем слухал, когда я тебе говорил, что из нашего болота две речки вытекают?

– Ну и что? Да хоть четыре!

– Я так понимаю, что раненого мы с собой возьмём, али мне его в расход пустить? – склонив голову набок, хитро прищурился старик.

– Конечно с собой. Никакого расхода.

– Тогда давай носилки мастырить. Два километра всяко-разно мы его пронесём, а под бережком у меня старая долблёнка припрятана. Вчетвером – никак, мала лодчонка, а втроём в самый раз, на шестах выйдем к самому Семёновску.

– Слов у меня для тебя нет, Митрич, – обрадовался Майор. – Ты, случаем, не леший? Всё у тебя есть, и всё под рукой.

– Леший не леший, а в тайге не всегда пеший, – довольно проворчал дед и, вытащив из-за спины небольшой топорик, отправился вырубать слеги для носилок.