Война теней

– С неё. Как только всё произошло, отряды выпустили в город. И ведь не только у нас такая петрушка: в других городах митинги за митингом. К счастью, без столкновений. Террористы, гады, тоже активировались. Сейчас по ним «Альфа» с «Вымпелом» работают, так что обстановку вроде как держат в рамках.

– Только не в Москве.

– Скорее, только не в центре, Виталий. Окраинные марши уже разогнали, полиция контролирует улицы. Все сволочи собрались здесь, рыпаются в сторону Красной площади, как будто их магнитом тянет.

– Ясно. Слушай, нам нужно к Ильинскому сквер. Подсобите?

– Хотите ударить по Селиверстову? Та сволочь как погнала людей с Манежки, сразу побежала к скверу. Вы залезайте, не тяните время.

Никто не осмеливался преградить путь мчащимся БТРам. Подобно волкам, учуявшим след жертвы, бронетранспортёры пересекали магистрали, разгоняя обезумевшую толпу. Две огромные махины вторглись на территорию сквера и подкатили к небольшому навесу, под которым собрались Юлиан Селиверстов и другие лидеры оппозиции. Завидев спецназовцев, полевые командиры бросились врассыпную.

– Внимание! Вы объявлены вне закона! Прекратите митинг и сдайтесь!

Все метались из стороны в сторону, и только Юлиан сохранял спокойствие. Пока спецназовцы отвлекались на беглецов, он выудил на свет артефакт. «Берсерк» залился ярко-красным свечением.

– Что происходит?! – Ротмистров уставился на резко остановившуюся и затихшую толпу. Миронова же привлекло другое.

– Твою мать… Селиверстов! Не делай резких движений! – Виталий нацелил АПС на гуманиста.

– А иначе выстрелишь? – Старик противно скалился. – Убейте их.

Они получили команду. Люди в мгновение потеряли весь страх перед солдатами и, повинуясь чужой воле, ринулись на собровцев. Перед тем, как Юлиана загородили чужие тела, Миронов успел нажать на спусковой крючок.

– Держим их на расстоянии! Огонь из травматики!

Толпой завладел неудержимый гнев. Он придавал силы и отгонял боль. Даже подстреленные резиновыми пулями, рабы «Берсерка» шли в атаку, и вскоре две противоборствующие группы людей столкнулись в рукопашном бою.

– Ах! Чё-орт!

Двое собровцев повалились на землю, сбивая с себя пламя. Скинхед бросил второй «коктейль Молотова», но на этот раз промахнулся. Ему было всё равно, заденет ли он своих, главное, уничтожить спецназовцев. Лейтенанту Соколову хватило одного беглого взгляда, чтобы опознать убийцу сослуживца Ромы.

– Командир, прикрой!

Спецназовцы усилили напор на противника, и Соколов смог выбраться из побоища. Сейчас от лейтенанта зависела жизнь всех бойцов СОБРа.

Вырвавшись из боя, Павел ринулся к скинхеду. Тот понимал всю опасность положения и побежал к одинокому ЗИЛу, стоящему в пятидесяти метрах от него. Несмотря на отменную физическую подготовку, собровец явно отставал от врага: тот держал себя в прекрасной форме. В следующий миг стало ясно, откуда у скинхеда такие навыки: с ловкостью паркуриста он влез на капот, перебрался в кузов и выхватил из ящика очередную бутыль с зажигательной смесью. Убийца зажёг «Молотова» и приготовился к броску, но Павел опередил его. Он влез следом за скинхедом и вывернул тому руку. Бутыль улетела в сторону и выжгла траву.

– Смерть врагам! – Скинхед вынул нож.

Павел провёл контратаку и собирался нанести ряд ударов, но фашист обхватил спецназовца и оттолкнулся ногами от кузова. Оба повалились на землю, получив увечья.

Соколов откашлялся от застрявшей в горле пыли. Подняв глаза, он убедился, что обстановка складывалась всё хуже и хуже. Два неонациста: первый с тяжёлой арматурой, второй… с автоматом.

– С-суки! – Павел опознал «Калаш» одного из собровцев.

Решение было принято на уровне рефлексов: Соколов выхватил АПС и дал очередь по скинхеду, не успевшему пристроить к плечу АК-74М. Следующая пуля досталась рукопашнику с арматурой. Тот попытался уклониться, но отсутствие укрытий сыграло с ним злую шутку. Следующей жертвой должен был стать убийца Ромы. Павел вдруг осознал, что того нигде нет. Скрылся? Но как? Ведь ещё миг назад он валялся на земле, и собровец отлично это помнил.

– Всё, ты попал! – Вновь забравшись на кузов, скинхед бросил очередную бутыль бойцу прямо под ноги. Тот кувыркнулся в сторону, однако рукав всё же запылал ярким огнём, обжёг кисть. Неонацист тем временем приготовил ещё один «коктейль», но Павел опередил его: выставил в здоровой руке «Стечкина» и выстрелил.

Зажжённая бутыль выпала из руки раненого и превратила кузов в костёр инквизиции. Получив пулю в плечо, скинхед заработал более жестокую смерть: пламя заволокло его, нещадно жгло волосы и кожу. Нацист вопил от боли, но дикие крики растворялись в общем гомоне поражённой Москвы. Огонь достал другие бутыли с горящей жидкостью. Столб пламени вырвался в стороны и разнёс ЗИЛ в щепки, оставив только покорёженный остов и эхо сгоревшего заживо преступника.