Война. Том 1

Над осыпью появилась бородатая харя. Увидела меня, оглянулась, что-то крикнула остальным. Многоголосый топот затих, я понял, что убийцы спешиваются. К счастью, обломки стен таковы, что через них не перепрыгнешь, но в таком храме обязательно есть второй — черный — вход. И он как раз за спинами детей. А еще имеются остатки окон, но в них не пролезть, слишком узкие, разве что стрелять из луков и арбалетов — но этого добра у нападающих нет. Планировался кавалерийский наскок, а рыцари не степняки, чтобы стрелять на ходу из луков, не умеют они этого, вот просто — не обучены.

Бородач перевалил гребень и грузно начал спускаться. Видел он только меня. Амара возникла сбоку, из-под стены, полоснула бородача по глазам, выбила один и рассекла переносицу. Бородач взвыл, тут же забулькал — острие шпаги воткнулось в горло.

Но через осыпь лезли другие — без меры озабоченные тем, чтобы убить, наконец, господина Арана Торнхелла, его сиятельство, его светлость, будущее солнышко империи, его величество! Я отпрыгнул, когда в меня ткнули мечом, парировал криво-косо, ударил в ответ, чуть не попался на финте, отскочил. Амара пыталась прикрывать, но рыцарей становилось все больше.

За спиной что-то крикнули, Амара ответила, оскалившись страшно. Тут же ухмыльнулась и дернула меня в сторону, да так сильно, что я не устоял, опрокинулся к стене, едва не выпустив шпагу.

В господ рыцарей полетел каменный град. Дети швыряли обломки кирпичей, может, не слишком метко, но обильно, и лица десятка нападавших тут же усеяли кровоподтеки. Половина была без шлемов, у прочих — шлемы без забрал, самые простые, и дети попадали обломками в скулы, носы, надбровья, вышибали зубы… Бедняги пытались заслониться, но град камней бил по рукам. Амара напала сбоку, добивая тех, кто упал: шпага хлестала по головам рыцарей. Я внутренне содрогнулся, затем, героическим усилием удавив зверька гуманизма, кинулся помогать, убил, точно помню, одного, другого ранил. В разгар вакханалии пропели рога, и Алые полезли через осыпь…

Глава 19

Глава девятнадцатая

Руки мои все еще дрожали.

— Это было просто, — сказала Амара, и я не заметил в ее голосе сожалений. — Лучше пытать сразу, пока человек разгорячен схваткой. Его разум податлив, как глина. Позже он затвердеет, а равно и затвердеет его воля. Особенно это касается опытных солдат.

Я передернулся. Карета подскочила на щербине дороги, и зубы мои звучно клацнули.

Рябая проводница коснулась моей руки.

— Это мерзко, но необходимо, Аран. Прими.

Амара не имела сомнений, жалости, вернее, она не позволяла им проникнуть в свой разум в случае, если она занималась нужным — по ее мнению — делом. Один из нападавших умер под пытками. Второй, видя это, поспешил рассказать правду. Третий подтвердил. Я видел всех трех после пыток, и меня до сих пор тошнило, хотя вроде бы уже привык, что тут, в Санкструме, режут и пытают почем зря.

В Дирок мы выдвинулись спустя четыре часа, в сопровождении дюжины Алых. Нам здорово повезло. Если бы Шутейник не надоумил Бришера отправить за нами тайный отряд… Он словно чуял опасность — в отличии от меня, беспечного дурня. Так вот — если бы он не надоумил капитана отправить отряд, нас бы убили, и беспризорных детей, наверное, убили бы тоже, как свидетелей. Хотя дети здорово помогли: сумели задержать нападавших.

С детьми придется что-то решать… Пока отправил их в казармы под пригляд Бернхотта, велел поселить отдельно девочек, отдельно мальчиков, накормить, отмыть, все как полагается. Позднее подумаю, каким образом дать им образование и куда пристроить. Пока Амара… занималась пленниками в отдалении (мы не слышали криков), расспросил детей подробно. Все они были из Китраны, столицы победившего сектантства. Родители их живы, но в секте дэйрдринов — а значит, все равно что мертвы. Так считали сами дети — и им было виднее. Вирус дэйрдринов поглощал разум горожан медленно, но верно.

— Мозги набекрень, скипелись мозги, пеной из носопыры полезли! Все, нет мамки больше! И папка сдох! — так высказался лидер банды. — А мы не хотели, чтобы из наших мозгов кашку жидкую сварили! Мы ж насмотрелись на этих уродов… Драпанули все разом, значит, и дело с концом! Мы с одной улицы, архканцлер! Ты не смотри, что мы в рванине, мы не босота какая, так, пообносились в пути…

Тяжко им в дороге пришлось. Шли в столицу, думали там прокормиться. Прятались. Из Китраны за ними высылали погоню.

Как знакомо… Ведь в моем мире точно так же секты пожирают родителей — а за ними и детей. Но местные детишки оказались умнее — и не захотели, чтобы их разум поработили. И сбежали.