Война. Том 1

Дирок обладал незатейливой, утилитарной архитектурой: высокие стены с башнями-бастионами, несколько рубленных многоэтажных корпусов посредине. Боковые и задние дворы отделены от переднего решетчатыми арками. Ага, вот тут конец свободе перемещения. Войти и выйти из других сегментов тюрьмы не так-то просто. Внешние стены — толстые, внутри кельи, виднеются окошки без всяких решеток. Между окошками протянуты веревки, на них сушится заплатанное белье.

Толпа расступалась перед Алыми, в нашу сторону, как стрелы, неслись вопли:

— Дай горбушечку!

— Денежку!

— Грошичек!

Кричали и дети, и взрослые. Я даже дернулся было за кошельком, но Амара сама извлекла из кармана горсточку медяков и ловко бросила их нескольким попрошайкам. Меня вдруг узнали, понеслись крики — но быстро увяли: толпа, не зная, чего от меня ожидать, смотрела на господина архканцлера просительно и угрюмо, народ затеял шушукаться. Все ожидают от меня чудес. Может, я приехал всех освободить. Может, сейчас внесут огромный сундук, битком набитый золотом, и я выплачу долги всех, кто здесь собрался… Может… Может… Извечная надежда человеческая на чудо свыше. Терпение, граждане, терпение! Я действительно освобожу всех должников в день коронации.

Завтра, а может еще и сегодня весть о моем визите в Дирок достигнет Сакрана и Армада. И я знал, что именно они услышат. Я их немножко… запутаю. Пускай решат, что архканцлер совершает непродуманные, хаотичные действия перед бегством. Пускай решат, что я от страха практически сошел с ума.

Ворволака исчезла. Зубастый взгляд не ел мою спину, не глодал с боков мои ребра, и, уж тем более, взгляд не пытался вгрызться в мое сердце. Это было хорошо. По крайней мере, часть нервного напряжения рассосалась.

— Поясни про клетки снаружи, — попросил я. — Если люди могут выходить на заработки, к чему клетки?

Моя проводница усмехнулась:

— Торнхелл! Ты видел на папертях липовых калек? Знаешь, сколько стоят такие места? Дальше тебе пояснять?

— То есть места в клетках покупаются?

Амара кивнула.

— Ну конечно же, милый господин! Там работают профессионалы! Мир полон сердобольных дураков, и беспринципные люди этим пользуются! Как и везде: в Дироке одни умирают от голода, а другие… Ты видел их снаружи. Идем… Я чувствую: Великая Мать ждет.

Мы прошли мимо пристроенных к стенам кабаков и трактиров. За распахнутыми окнами было чадно, слышался стук игральных костей, вдруг плеснуло наружу нечистой волной:

— Не дам свою бабу!

Грохнула какая-то мебель.

— Проиграл — плати! Душу выну! — рявкнул другой голос.

Кажется, намечалась поножовщина.

Но мы прошли мимо. Еще череда кабаков и игральных заведений, даже несколько магазинов, где торгуют одеждой и разными мелочами, и вот — административный корпус. Он напоминал черный, выщербленный ветрами утес. Узкие окна даже без намека на решетки. В окне второго этажа вдруг мелькнула высокая шапка из красного соболя. Таленк! Случайно ли здесь оказался? Вернее, ясно, что оказался не случайно, но — не связан ли его визит с моим посещением Дирока? Если связан, значит, среди моих людей имеется активный стукач.

У высокого ступенчатого крыльца ожидала богато украшенная карета, запряженная четверкой каурых — одной масти! — прекрасных даже на мой дилетантский взгляд лошадей.

Амара вдруг напряглась, точеные ноздри расширились. Пантера будто учуяла давно забытый запах… Запах врага.

— Милый господин…

Но распахнулись высокие, антрацитово-глянцевые двери администрации, и на пороге показался бургомистр. Черный с золотом кафтан, белые перчатки, плащ багровый, шитый золотой нитью по краю. Щедрая улыбка сияет на немолодом круглом лице.

— О, господин э-э… архканцлер, приветствую! Вот так встреча! Вот же… э… волшебная и внезапная встреча!

За Таленком вышли трое плечистых охранников, сделанных явно серийно — до того были похожи друг на друга.

Таленк сбежал по ступенькам, как резвый конек, бряцая шпагой и стуча подковками на высоченных каблуках ботфортов. Отвесил поклон. Затем протиснулся мимо Алых, шагнул ко мне, но руки, естественно, не подал: наше рукопожатие, которым мы скрепили липовый наш союз в ротонде, было не для чужих глаз.

— Чудесно! Чудесно!

Амара застыла, я увидел краем глаза, как сжались ее кулаки.

— Что вы здесь делаете, Таленк?

Он остановился в метре от меня, я увидел, что лоб его под шапкой изрядно взопрел. Край шапки нависал над моей головой. Господин Таленк, человек малого роста, стремился, таким образом, доминировать в пространстве.

— Поелику Дирок — в черте Норатора, подряды на снабжение темницы продовольствием — прерогатива магистрата. Я же, в свою очередь, всемерно заботясь о качестве питания заключенных, изредка наведываюсь в Дирок и проверяю пищу, вкушаю, так сказать, из общего котла. Также, заботясь о гуманизме, проверяю отдельных видных горожан, выслушиваю… э-э… просьбы… Привечаю сирых и убогих, и молюсь за скорейшее разрешение оных людей от долгового непосильного бремени. Ну и так далее. А что делаете здесь вы, э… господин Торнхелл, ваше сиятельство?

— Осматриваюсь.