Война торговцев космосом

— Пустяки, Тенни, — весело отмахнулась она все с тем же рассеянным видом, — Это не отразится на наших планах. Когда увидимся? Конечно, скоро я позвоню. Пока!

Скоро? Как бы не так. Она по-прежнему не приходила ко мне, и не приглашала меня к себе в гости. Я пытался звонить ей, но ее или не было, или она куда-то спешила и не могла разговаривать. Что же, это было понятно. Теперь, когда я знал, чем она занята, я понимал, что на все остальное у нее действительно нет времени.

Но я хотел ее видеть. Поэтому, когда она неожиданно позвонила мне в конце дня, я стремглав помчался. Я терпеливо ждал, когда секретарша № 3 соизволит пропустить меня в приемную, не задерживаясь, прошел мимо секретарши № 2 прямо к телефону на столе у секретарши № 1, чтобы позвонить Митци и сообщить, что только что звонила ее мать из Гонолулу.

— Митци, звонила твоя мать. Просила кое-что передать тебе.

Молчание на другом конце провода, а затем ответ.

— Через час я освобожусь, Тенни. Давай выпьем чего-нибудь в гостиной Администрации.

Что ж, я ждал. Но не час, как она сказала, а почти два. Но я не сетовал. Хотя теперь я и преуспевал, но мой статус все еще не позволял мне полностью наслаждаться привилегиями нашей высокой элиты. Я был рад, что благодаря протекции Митци могу сидеть здесь, потягивать Драмбуи и глядеть в окно на окутанный туманом город Успеха и Надежд. Присутствующие ничем не высказывали своего удивления, что я здесь и, казалось, не видели в этом ничего необычного.

Когда наконец появилась Митци и, хмурясь, окинула взглядом гостиную ища меня, мне пришлось прервать уже завязавшуюся оживленную беседу и поспешить поскорее найти для нас удобный столик.

Митци хмурилась — теперь это часто с ней случалось, — и была чем-то расстроена. Она подождала, пока я закажу напитки — ее любимый коктейль «Мимозу» с настоящим шампанским и апельсиновым соком, и лишь тогда спросила:

— Что ты хотел мне передать от мамы?

— Она сама позвонила мне, Митци. Сказала, что никак не может связаться с тобой с тех пор, как ты вернулась с Венеры.

— Я разговаривала с ней.

— Один раз, — согласился я, — в день приезда. Она сказала, что всего три минуты…

— Я была занята.

— …а потом ты не ответила ни на один ее звонок.

Количество морщинок на лице Митци угрожающе увеличилось, как бы предупреждая меня, голос ее стал ледяным.

— Тарб, — резко оборвала она меня. — Я уже взрослая. Наши с мамой отношения не должны тебя касаться. Она, как все люди ее возраста, склонна вмешиваться в мои дела. Отчасти она вынудила меня покинуть Венеру. И вообще, если мне не хочется звонить, почему я должна это делать? Понятно?

Принесли коктейль и она жадно схватила свой и почти наполовину осушила бокал.

— Неплохо, — сказала она ворчливо.

— У меня этот коктейль получается лучше, — сказал я и подумал, что мне, пожалуй, надо поскорей сменить квартиру. Не может же она все время приглашать меня к себе. Я не заметил, как произнес это вслух. Митци откинулась на спинку стула и задумчиво смотрела на меня. Морщинки разгладились, кроме двух на переносице, которые, кажется, теперь никогда не исчезали. Ее взгляд стал чересчур изучающим и мне это уже не нравилось.

— Тенни, — сказала она. — В тебе есть что-то такое, что умиляет меня…

— Спасибо, Митци.

— Твоя глупость, мне кажется, — она говорила, не обращая внимания на то, что я ей отвечал. — Да. Именно. Глуп и беспомощен. Ты похож на любимую морскую свинку.

— Всего лишь? Не на котенка, которого хочется взять на колени и приласкать?

— Котенок неизбежно становится котом. А коты — хищные твари. Мне нравится, что у тебя нет клыков. Ты их уже где-то потерял.

Она уже смотрела не на меня, а куда-то мимо, в окно, на затянутый пеленой смога вечерний город. Я отдал бы многое, чтобы узнать, что это за фраза, которая сейчас рождается в ее голове, но так и не будет произнесена.

Она вздохнула.

— Закажи мне еще коктейль, — произнесла она, снова возвращаясь ко мне.

Я подозвал официанта. И пока я шептался с ним, делая заказ, Митци успела обменяться улыбками по крайней мере с десятком высоких администраторов.

— Извини, что вмешался в твои отношения с матерью, — сказал я.

Она равнодушно пожала плечами.

— Я позвоню ей. Забудем об этом.

Она повеселела.

— Как идут дела? Мне говорили, у тебя неплохие планы.

Я скромно потупился.

— Пройдет еще какое-то время, прежде чем можно будет что-то сказать наверняка…

— Все будет отлично, Тенни. Значит, ты и дальше будешь заниматься религией?

— Разумеется. Это довольно интересно. Я решил прослушать еще несколько лекций, нужных мне для соискания ученой степени.

Она кивнула, словно согласилась со мной. Но вдруг спросила:

— А ты не подумывал о политике?

— Политике? — испуганно воскликнул я.

— Ничего конкретного сейчас я предложить не могу, но думаю, что это было бы неплохо, — сказала она задумчиво.

Легкая приятная струйка пробежала по моему позвоночнику. Значит, она все же думает о будущем?

— Почему бы нет, Митци! Я могу хоть сегодня передать религию моему второму помощнику. А сейчас у нас с тобой целый вечер впереди…

Но Митци покачала головой.

— У тебя, Тенни. А у меня масса дел.