Война Цветов

– Знаешь что? Поговорю-ка я с Пижмой сама. Для Цветка он неплохой парень.

– То есть не бьет своих слуг до смерти? – уныло предположил Тео.

– Ладно, кончай себя жалеть. Сиди тут, я скоро. – Она взлетела с кровати и помедлила, как будто хотела сказать еще что-то, но потом раздумала и стрельнула за дверь.

Тео в полной депрессии встал и начал прохаживаться по комнате, трогая драпировки на стенах. Они ласкали кожу скорее как влага, а не как ткань. Потом он занялся предполагаемыми часами и долго разглядывал незнакомые знаки на их треугольном циферблате. Вылитые часы-радио. Может, музыку послушать, пока Кочерыжки нет? Ведь интересно же, какая у них тут музыка.

Он нажал на одну из серебристых выпуклостей в деревянном корпусе, но если это была кнопка, то за ее нажатием ничего не последовало. Тео нажал другую и в изумлении уронил прибор на кровать, услышав оттуда шепот, звучащий как вопрос на непонятном ему языке. Устройство подскочило пару раз, натянув провод до отказа, и шепчущий голос умолк.

Выждав пару минут, Тео взял загадочный прибор в руки и нажал третью кнопку. Это тоже как будто не произвело мгновенного действия, но вскоре он ощутил, что дерево у него в руках нагревается. Он вскрикнул и снова швырнул ящик на кровать. Оттуда уже шел дым, и Тео в панике поднял его за провод.

– Вот черт! Что делать-то? – Он говорил сам с собой – плохой знак. Старина Пижма не полюбит его за то, что он спалит фамильную усадьбу.

Окаянная штука продолжала нагреваться – Тео чувствовал это за целый фут. Он задом отодвинул кровать от стены в надежде добраться до розетки, продолжая держать прибор подальше от всего, что могло воспламениться. Пока он шарил за кроватью, корпус на шнуре качнулся и стукнул его по голове. Ощущение было точно как в тот раз, когда он схватился за один из фенов Кэт, не заметив, что тот включен, и Тео взвыл от боли.

В конце концов он взялся за провод около того, что походило на розетку – деревянный квадрат, вделанный прямо в стену, – и дернул, но провод не пожелал отсоединиться. Часы снова качнулись к нему, и прядь у него на виске завилась в тугой локон. Тео уперся бедром в спинку кровати и дернул еще раз, изо всех сил. Провод оторвался с громким «поп» и вспышкой голубовато-зеленого пламени. Теперь заполыхало огнем отверстие розетки, но вскоре оно затянулось деревом и исчезло.

На конце шнура болтался совершенно бесформенный, словно от слоновьего бивня отпиленный набалдашник.

Адская машина уже успела остыть.

Тео высунул голову в коридор. Кочерыжки не было уже около часа, и он места себе не находил. Лаборатория Пижмы, или как она там называлась, находилась в той стороне, но Тео не хотелось бы усугубить неприязнь эльфа к смертным, ввалившись к нему в неподходящий момент. Лучше пройтись в другую сторону. Он ведь как будто не в плену – хотя кто знает?

Тео постоял в коридоре, который почему-то показался ему длиннее, чем в первый раз. Интересно, велик ли сам дом? И что он собой представляет – главное здание этой самой Солнечной Коммуны или отдельное строение? Хорошо бы посмотреть в окно, а на воздух выйти было бы еще лучше.

В потолочном окне виднелся кусочек неба. Сейчас, по прикидке Тео, был ранний вечер, и цвет небесного овала подтверждал это предположение.

Не помешало бы, пожалуй, бросать позади себя хлебные крошки. Это напомнило Тео, что он пока еще ничего не ел и не пил в стране эльфов, кроме речной воды, да и то случайно. «Вот она цель, – решил он. – Пойду поищу, где тут кухня».

Это, как и следовало ожидать, оказалось куда труднее, чем он думал. Дом, в отделке которого отдавалось предпочтение белой штукатурке, казался очень большим и очень бестолково распланированным. Думая, что вот сейчас, повернув за угол, он попадет в главный коридор, Тео каждый раз оказывался в комнате вроде гостиной, с бассейном и живыми деревьями, растущими в отверстиях пола, или у входа в кладовую, уставленную мешками и жестяными коробками. Здесь явно хранились съестные припасы, но многие контейнеры шевелились на полках сами собой и даже повизгивали – Тео как-то не очень хотелось проверять, что там внутри.

Еще более странными были комнаты, исчезавшие прямо у него на глазах – особенно те, где имелись окна. Кусочек неба маячил перед ним в конце длинной анфилады, но стоило Тео дойти до последней комнаты, он оказывался в другом коридоре без всяких намеков на окна. Однажды он набрел на что-то вроде салона с широкими низкими диванами и занимающим всю стену панорамным окном, где успел разглядеть вершину лесистого холма, освещенную последними лучами заката, и розовеющие облака. Но как только Тео ступил в комнату, окно превратилось в глыбу отполированного черного камня. Приняв это за фокусы поляризации, Тео опять отступил за порог, но бывшее окно, красиво отражая свет, осталось при этом матово-черным.

Может, они не хотят, чтобы он увидел что-то снаружи? Или чтобы его кто-то увидел?