Война Цветов

– Не извольте обижаться, барышня, такие уж в наше время порядки. Стыд и срам, конечно, но что поделаешь. – Он сокрушенно покивал безглазой головой и достал из кармана кителя книжечку в кожаном переплете. – Простая формальность. – Он раскрыл книжку на пустой, как показалось Тео, странице. Поппи пару секунд подержала над ней свою руку, и шофер, кивнув, спрятал книжку обратно. Вся эта магическая церемония так напоминала считывание штрих-кода, что Тео для разнообразия поразился не эльфийским странностям, а своим, родимым.

Чемоданы Поппи уложили в багажник, пассажиры разместились в просторном заднем отделении, и лимузин тронулся. Тео смотрел в окно, проверяя, не следит ли кто за ним, но в толпе, снующей туда-сюда в искусственном лунном свете, никто как будто не обращал на него внимания.

– От нас до Города часа три езды, – сказал шофер. – Не хотите ли послушать музыку?

– Да, пожалуйста, – сказала Поппи, и вот откуда ни возьмись – вернее, из скрытых динамиков, но Тео никак не мог отвязаться от теории «откуда ни возьмись» – зазвучала грустная мелодия. Музыка, говоря условно, занимала середину треугольника, одну сторону которого составляли арабские флейты, другую – ксилофон, вызванивающий польку с многочисленными вариациями, а третью – шум бегущей воды. Тео прислушивался к ней с жадностью. Музыка завораживала в почти буквальном смысле – его как будто гипнотизировали, но происходило это приятнейшим для него образом. Одна мелодия кончилась, и началась другая, еще более невероятная: что-то вроде «Дэнни-боя» в десять раз медленнее нормального темпа, аранжированного для гонга и ситара. Она сопровождалась вокалом, шепотом уходящего гелия – голос словно посылал последнюю весть перед тем, как удалиться в пустоту космоса. Единственные слова, которые разобрал Тео, были «вдаль-вдаль-вдаль, в зеркальный хрусталь, как жаль...».

– Мне нравится этот мотивчик, – прощебетала Поппи. – Непонятно только, что с ними случилось.

– Авторы одного хита? – догадался Тео.

Поппи, несмотря на то что третий пассажир у них был не больше волнистого попугайчика, сидела вплотную к нему и отодвигаться явно не собиралась. Ему стоило большого труда не коснуться ее; твердая женская нога, прижатая к его собственной, в Эльфландии действовала не хуже, чем в доброй старой Морталии.

«Но ведь ей уже сто пять стукнуло! Она мне в прабабки годится – ей вообще давно помереть пора!» Самая мысль о романтических отношениях с ней должна была напомнить ему фильм «Гарольд и Мод» или тот другой, с Урсулой Андрее, где ей миллион лет и она в конце превращается в мумию, – но думать об этом почему-то не хотелось. И правильно. Поппи ведь не старуха, вернувшая себе молодость с помощью магии. Она на самом деле молода, только не по человеческим стандартам. «Настоящая проблема не в этом, а в том, что она дочь какого-то видного миллионера и при этом еще в школе учится. Будто у них и без того мало поводов, чтобы прикончить меня».

Он посмотрел на Кочерыжку, чувствуя себя виноватым оттого, что снова каким-то образом взял Поппи Дурман за руку – хуже того, оставил ее в своей, уже осознав этот факт, – но та свила себе гнездышко в углу сиденья, использовав для этого шляпку Поппи, и, судя по всему, намеревалась соснуть.

«Ну, спасибо, – подумал он с обидой. – Бросила меня на произвол судьбы – разбирайся как знаешь».

– Вы не могли бы открыть верх? – шевельнувшись рядом, спросила Поппи.

Он понял, что она обращается не к нему, а к невидимому шоферу, только когда в потолке открылся люк. Небо над ними переливалось текучим огнем, словно осуществленное видение Ван Гога.

– В этой части света всегда так красиво, – сказала Поппи. – Дождаться не могу, когда мы выберемся из города.

– Почему? – промямлил ошеломленный небесной иллюминацией Тео.

– Ну, сейчас всюду столько строят. Все эти прожектора, фонари, даже неба толком не увидишь. – Она еще теснее прижалась к нему. – Я вам нравлюсь хоть немного, Тео? Скажите правду.

– Да. Конечно. Вы очень милая... девушка.

– Так только о «Цветущих веточках» говорят, – капризно протянула она. – О девицах, которые устраивают благотворительные базары в пользу голодающих гоблинов.

– Вы к тому же очень красивы и сами об этом знаете.

– Правда? – Она потерлась щекой о его плечо, как угревшаяся кошечка. – Это уже лучше. И вам хотелось бы заняться со мной любовью?

Он перевел дух.

– Не думаю, что это хорошая мысль, Поппи. Я... – Какие клише применяются у них в таких случаях? Поди знай. Но ведь то, что он собирается ей сказать, чистая правда. – Я не тот, с кем стоит завязывать отношения в данный момент. Но вы просто прелесть, и я по-настоящему рад, что мы встретились.

Она приподняла голову и уставилась на него этими своими глазами, темными даже при свете звездного пожара.

– Нет, в самом деле? Вы не потому это говорите, что мне сто пять лет?

– В самом деле, – кивнул он.