Война у Титова пруда

Пепа присел над вывороченным бурей деревом и вытащил оттуда толстого, похожего на канат, ужа. Он извивался у него в руках, как только мог, но не кусал. Пастух делал с ужом что хотел, вплоть до того, что связывал его в узел, но уж только тихонько шипел. Яша не знал, что думать про Пепу. Дома он все рассказал матери.

- Он, сынок, колдун, с нечистой силой знается,- сказала мать.- Не связывайся ты с ним.

Но Яша не верил, что Пепа колдун. В школе говорили, что никакой нечистой силы нет на свете. Нет ни бога, ни черта, есть только одна природа. А Пепа вообще не был похож на колдуна. Он был тихий, спокойный и никому не причинял зла.

Яша заметил, что все живое любит пастуха. От него не удирала ни одна корова, на него не лаяла самая злая собака. Животные как-то чувствовали, что к ним подходит человек с чистой, открытой душой.

Когда Яша пас свою Рогулю вместе Пепой, он совсем забывал про Тарабана.

Алеша становился для хлопца каким-то маленьким, незаметным. Что умел Тарабан? Только кричать на всех и драться. Пепа же открыл Яше новый и интересный мир.

Каждый день пастух показывал мальчику птичьи гнезда. Он умел их отыскивать по каким-то невидимым, неуловимым приметам.

- Здесь живет жаворонок,- сказал Пепа, когда они гнали стадо через вспаханное под пар поле. Яша целый час кружил по участку, ощупал, кажется, каждый камешек и ничего не нашел. Пепа же всего два раза прошел краем полосы и показал Яше вымощенное в самой почве гнездышко, в котором лежало пять сереньких, под цвет земли, яичек.

Второй раз Пепа показал Яше гнездо голубя-туркалика. Сизый голубь выводился в дупле, находящемся где-нибудь на высоком дубе, так что к нему нелегко было добраться. А туркалик, по существу, даже не устраивал себе гнезда. На сплетенных ветвях ольхи он мастерил легкий настил - и гнездо готово. Два белых яйца туркалика были хорошо видны с земли, снизу.

Однажды Яша нашел гнездо сам. Он удивился: среди пяти небольших сереньких яичек лежало одно синеватое в крапинку. Оно было больше остальных яиц. Мальчик долго ломал голову над этим явлением и ни до чего не додумался. Пришлось позвать Пепу.

- Гнездо иволги,- сказал пастух.- А большее яйцо подложила кукушка. Она ленится кормить своих детей сама…

Яше стало стыдно за кукушку. Он считал ее такой доброй и умной птицей. Она умела отгадывать, сколько лет проживет человек на свете, и не хотела кормить собственных детей. Может, и отгадывала кукушка тоже неверно, раз она такая бессовестная птица.

Пасти стадо вместе с Пепой было интересно. Он много знал, но почти всегда молчал и только беспомощно, по-детски улыбался. Яша себя чувствовал сильнее Пепы, и это обижало мальчика. Пепа такой большой, умный, а все его считают глупым, издеваются над ним. Почему он не покажет людям свою силу и ум? Яша несколько раз приставал к пастуху с этим вопросом, но Пепа только улыбался.

- Мне и так хорошо,- говорил он тихим голосом.- Я никого не трогаю, и меня никто не трогает.

Пепа ложился на спину и часами мог смотреть в небо, думая о чем-то своем, совершенно непонятном для Яши.

XI

Первомайская улица даже своим внешним видом отличалась от Слободки. Хаты здесь были преимущественно новые и не лепились так густо, как в старой части села - Слободке. Почти у каждого во дворе был сад, а там, где его не было, росло хоть несколько деревьев. Весной и летом улица напоминала длинный зеленый коридор.

Во дворе Кости Кветки, где собирались первомайцы и находился главный штаб коммуны, все эти дни царило мрачное настроение. Первомайские ребята повесили носы. Нечему было радоваться. И в прошлом году поражение, и в этом. Десять раз разбирали причину военной неудачи и сходились на одном: во всем виноват Аркадий Понедельник. Если бы не эти восемь перебежчиков во главе с Аркадием, Слободка ни за что б не одолела Первомайку. Мало разве первомайцы закаляли свой дух и тело, готовясь к решающему бою? Каждый день занимались на турнике, учились ползать по-пластунски и бить из рогаток без промаха. Аркадия с его ребятами Первомайка к себе не приглашала, он навязался сам. Давал обещания, присягал, что больше никогда не перейдет на сторону Тарабана. Сам же ругал и высмеивал рыжего Алешу и снова побежал к нему подлизываться. Этого нельзя было понять…

Белобрысый Костя переживал больше всех. Он никогда не думал, что им придется так туго. Когда он организовывал коммуну, все казалось простым и легким. Разве смогли бы они, если б не дружили, смастерить эти самокаты или хоть один планер? Конечно, не смогли бы…

Дальше эта война за прудок. Они только хотели доказать, что правда на их стороне.