Война у Титова пруда

Лето проносилось веселым хороводом незабываемых впечатлений. Оно щедро дарило ясные теплые дни, заполненные большими и маленькими приключениями, звездные вечера с их колокольчиками лошадей на пастбище и неслышным полетом летучих мышей, оно не жалело земляники, вишен, яблок и многих других чудесных вещей. Это лето, как никогда, сплотило Слободку. Ребята всюду ходили гуртом. Они побывали даже в пуще, где, по сведению родителей, водились настоящие лоси, устраивали походы на далекую речушку Ведрицу, лазили на маяк, с вершины которого были видны не только все деревенские окрестности, но и открывались взору новые, совсем неизведанные горизонты.

И всюду, где появлялась Слободка, Первомайка вынуждена была ей уступать.

- Мы вас били и будем бить,- заявлял рыжий Алеша, увидев кого-нибудь из первомайцев.- Спасибо за волейбольный мяч. Если купите новый, скажите нам. Нам и другой пригодится…

Первомайцам, конечно, было обидно слышать эти насмешки. Они попытались восстать. Однажды они завязали новую битву и были с позором разбиты вновь. Не пришлось даже звать Аркадия Понедельника с его хлопцами. Слободка была теперь в зените своей славы и разбила бы, конечно, армию вдвое сильнее, чем армия Первомайской улицы. Слободка праздновала свою вторую победу. За ней пришли и третья, и четвертая…

Однако и летнее ясное небо часто затягивается облаками. С Алешей Тарабаном стало твориться что-то такое, что портило все дело. Алеша начал задаваться, как никогда. Он так высоко задрал свой облупленный нос, что с ним просто невозможно стало разговаривать.

Однажды, когда играли в волейбол, Яша отбил мяч. Он побежал за мячом, но Алеша его остановил.

- Вон с поля! - приказал Тарабан.- Недотепы мне не нужны!

Яше было обидно до слез. Разве не ходил он в разведку, не воевал с первомайцами, что этот Тарабан выгоняет теперь его из игры, как чужого? А сам он разве не отбивал мяч в канаву? Отбивал, но ему никто не сказал ни слова.

Рыжий Алеша прекращал игру, когда ему этого хотелось, и забирал мяч домой. Там его гоняли по двору младшие Тарабаны.

Алеша не слушал теперь даже командиров полков Змитрока Колошкана и Алеся Бахилку. Тарабана ругали за глаза все, но при нем молчали. Его еще боялись, рыжего Алешу, потому что он все-таки был самым сильным во всей Слободке.

Как-то Яша сказал при ребятах, что мяч принадлежит всем и для него просто нужно сделать тайник, тогда не придется его выпрашивать у Тарабанов. Яше поддакнули, но в тот же вечер кто-то передал рыжему Алеше Яшины слова. Тарабан вызвал вечером Яшу к себе и избил на глазах у всех. Никто за него не вступился. Боль и глубокая обида переполняли Яшино сердце. Убегая от Алеши, он крикнул, что выходит из войска и больше никогда не будет воевать на стороне Тарабана…

Но сказал такое Яша просто со злости. Он еще и сам не знал тогда, как поступит. И все-таки к Тарабанам он не ходил целую неделю.

Яша как неприкаянный бродил по своему двору и с завистью следил за теми, кто не поссорился с Тарабаном и мог играть в волейбол, купаться в Титовом прудке, ходить за яблоками в сад Салвеся. Яша даже тайком лазил на крышу своей хаты и оттуда высматривал, что делается на Тарабановом дворе.

В самом конце каникул случилось неожиданное. Во двор к Яше прибежал Змитрок Колошкан, командир

Яшиного полка, и рассказал, что Аркадий Понедельник изменил. Со всем своим войском он перешел на сторону Первомайки. Первомайка сейчас вместе со станционными ребятами как будто готовит наступление…

В ту же минуту Яша забыл свою обиду. Он помчался на Тарабанов двор. Там как раз шло совещание. Все были возбужденные, решительные и на чем свет стоит ругали изменника Аркадия Понедельника. Яша занял свое место в боевом строю, он, как и все, горел нетерпением боя…

В конце того лета Первомайка все-таки не отважилась наступать, хотя к ней и присоединились станционные ребята. Скоро стало ясно, почему изменил Аркадий Понедельник. Первомайка просто имела больше садов, чем Слободка. В сад Салвеся теперь вообще нельзя было пробраться. Старый Салвесь забил все дырки в заборе, обтянул его сверху колючей проволокой, а в саду привязал свою собаку Рудьку. Эту Рудьку теперь уже ничем нельзя было подкупить. Она, наверное, злилась за то, что ее привязали. Яшу она больше не узнавала и лаяла на него, как и на других. Салвесь ее, наверное, хорошо кормил.

VI

Начались занятия в школе. Война между Слободкой и Первомайкой прекратилась. Слухи об этой войне все-таки как-то дошли до директора, потому что Тарабана и белобрысого Костю вызывали в учительскую. Неизвестно, о чем беседовали учителя с командующими двух враждующих армий. Только после этой беседы Алеша отдал приказ командирам не трогать первомайцев. По секрету он им пояснил, что надо потерпеть до лета…