Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд"

Причиной этого ранения был еще один русский меткий стрелок. Точнее сказать минометчик. Конечно же это можно считать дьявольской случайностью, но первая же русская мина калибром 82 мм, выпущенная им с берега влетела прямиком в рубочный люк. От потерь нас спасло то, что все мы находились наверху. Ранение осколками получил только наш командир, чей командирский зад в момент взрыва мины в центральном посту оказался на пути вылетающих осколков. Один из них пропорол его правую ягодицу, а второй рикошетом от шахты рубочного люка, чуть не отсек бедняге Генриху мошонку. К нашему глубокому несчастью, Генрих тут же упал в шахту рубочного люка, но головой вверх, и мы лишились шанса получить нового командира. Не помогло в этом деле и то, что все кто экстренно спрыгивал вниз приземлялся на его бесчувственное тело. А спрыгивали вниз мы по причине ураганного стрелкового огня русских внезапно обрушившегося на нашу лодку. Три или четыре пулемета, несколько десяток винтовок и тот самый миномет. ( это была 17-я отдельная рота 34-го ОВРа, под командованием капитана А.В. Чекмарева, о чем он подробно рассказывает в свое книге "Анабазис на фоне полярной тундры" - прим. авт. ) Двое из расчета 88-мм пушки получили легкие ранения. Пули русских металлическим дождем барабанили по корпусу лодки, пока мы гремя дизелями драпали в открытое море. И все таки, проклятый русский минометчик, стрелявший с закрытой позиции, ухитрился еще дважды попасть в нашу лодку.

Полученных повреждений лодки и ранений личного состава по мнению Генриха, пришедшего в сознание примерно через два часа после нашего бегства и погружения, было вполне достаточно, чтобы возвратиться в базу с чувством выполненного долга. Но неприятности нас не оставили - ночью 29 августа, когда мы шли в надводном положении около острова Колгуев, из тумана выскочили настоящие британские эсминцы (не эсминцы, а корветы "Поппи" и "Лотус" - прим. авт.), и мы еле успели погрузиться. Нас спасла от обнаружения плохая гидрология моря в этом районе. 1 сентября мы прибыли в Нарвик. А оттуда нас срочно погнали на ремонт в Берген. По прибытии в Берген, меня ждала радостная новость - я назначен командиром учебной подлодки U-150! Как здорово! Я был счастлив убраться из этого дурдома! Весь экипаж, кроме Генриха, смотрел на меня с завистью. Ах, да совершенно забыл еще одну маленькую деталь. У нас существовала в то время традиция - составлять для каждой подводной лодки герб. Герб обычно связывался с каким-то значимым событием в жизни корабля. Например на одной из лодок, которая выжила после тарана русского сторожевика, кажется на U-578, под командованием Ревинкеля, на гербе был изображен нос русского сторожевика, таранящего подводную лодку, а внизу было написано: "Святой Нос, 1941". Так вот, чокнутый Бродда, для того, чтобы увековечить расстрел баржи с женщинами и детьми, официально утвердил герб, на котором была изображена лодка, таранящая своим форштевнем льва! Это вроде как, мы не детей винтами рубили, а дрались с превосходящим нас противником! Совершенно неудивительно, что кроме этих барж и буксиров, у экипаж Генриха Бродды, до самой своей гибели, больше не было никаких побед …"

Взгляд советской стороны на бой у маяка, традиционно отличается от немецкой версии. Вот что пишет в своей автобиографичной книге "Анабазис на фоне полярной тундры" А.В. Чекмарев:

"… Что общего у всех штабов любых армий любых государств? Неумение различать понос и золотуху, и это, что характерно, всегда порождает бардак на войне. Бардак, который приходиться расхлебывать простым майорам и капитанам. Это уже потом, после войны, будут пачками рекрутироваться "Дюма", которые будут облекать всю неразбериху, грязь, кровь и пот в блестящие стратегические прорывы, гениальное планирование, и прочие придуманные качества "великих" полководцев, забывая при этом, что слово "полководец", что характерно, образовано от слова "полк". Не дивизия, не армия, а именно полк. Не дивизеводец и не армеводец (поводырь армян?), а именно полководец. Лучше всего устроились в этом плане моряки - у них есть термин флотоводец. Однако вернусь к теме.

В этот день нашу роту подняли по тревоге. Немцы высадили десант в Хабарово! Связь с Хабарово, что характерно, тут же прервалась, и проверить достоверность информации мы естественно не смогли. Что делать? Идиотский вопрос - запрыгнули в полуторки и помчались в Хабарово. Ехать до него - мама не горюй! Почти полдня. Почему не разместили гарнизон в самом Хабарово? Это не ко мне - это к дивизеводцам. У меня всего лишь рота. И больше мне вряд ли дадут из-за моего белогвардейско-дворянско-немецкого происхождения (по крайней мере я тогда так считал). Как я выжил в 1937 году? Чисто случайно!