Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд"

- Беглый огонь! - заорал я истошно, понимая, что никакого боя по правилам уже не получится. И мои орлы вдарили! Самой лодке, винтовочные выстрелы, никакого ущерба не причинили, но полсотни винтовок, и три пулемета весьма и весьма подбодрили немецких моряков и те поспешили убраться с палубы внутрь. Упавших за борт я не видел, но пяток раненных мы им сделали это точно! Понятно, что, убравшись внутрь прочного корпуса, немцы прекратили обстрел маяка. Ситуацию можно было бы считать ничейной, если бы не мой узбекский минометчик - Углубеков, напевая какую-то песенку, посылал вслед немцам мину за миной, периодически подкручивая минометный прицел. Три мины он залепил точно в лодку, а еще штук двенадцать разорвались рядом. Ущерб лодке они вряд ли нанесли, но немцы драпанули. И очень быстро! И, что очень радовало - далеко, скрывшись с горизонта!

А нас ждало Хабарово. На всякий случай я оставил взвод под командованием "Каппеля" у маяка, а с оставшимися двумя взводами продолжил движение в Хабарово. "Каппелем" у нас в роте звали Порфирия Александровича Гейнторп-Оболенского - из "бывших", из "белых", да еще немецких кровей. Бывший чекист. Пострадал из-за того, что не сумел обеспечить своевременную поимку маршала Блюхера, который пытался спровоцировать войну с Японией возле озера Хасан. Разминулся с этим гением-маршалом буквально на полчаса - тот, узнав, что из Москвы едет комиссия разбираться с бардаком на Дальнем Востоке дал деру в отдаленные гарнизоны, и скрывался та, пока комиссия не уехала. Получил Порфирий за этот прошлеп - четыре года лагерей, как пособник врага народа. Освободили по амнистии. Восстановиться в должности не успел - грянула война. Так и застрял на Севере. Прозвище он свое получил из-за того, что умел носить военную форму. Причем носил ее так, что казалось, что перед тобой не офицер РККА, а "каппелевец" из фильма Чапаев.

Что характерно, в Хабарово нас никто не ждал. О немецком десанте там тоже ничего не слышали. Начальник тамошней базы смотрел на меня ошарашенными глазами. А вот когда я упомянул про отражение атаки на маяк, он впал в панику, и не успокоился, пока с этого маяка по радиосвязи ему не доложили обстановку. Счатью его не было предела! Он потребовал, чтобы я тут же написал рапорт о поощрении десяти самых отличившихся, включил в него себя самого, и обещал, что всех отличившихся представят к орденам. В чудеса я не верил, но рапорт написал. Зря не верил! Через месяц нас всех действительно наградили! Разгадку сего феномена я узнал после войны. Начальник тамошней базы был коммунист и почти двоеженец. Развестись и бросить первую жену с детьми ему совесть и партия не позволяли, а порвать отношения с любовницей - чувства. Любовницу он поселил именно на этом маяке. Работала она там радисткой. Погибла в 1943 году на транспорте "Марина Раскова", потопленного немецкими подлодками. После ее смерти он месяц пил, добился освобождения от должности, а затем ушел матросом на один из новых тральщиков, кажется на ТЩ-116, участвовал в потоплении трех немецких подлодок, а после войны стал одним из разработчиков целой серии противолодочного вооружения. Умер в годы перестройки.

Вот такая вот странная история вышла с этим маяком."

Чтобы поставить точку в истории подводной лодки U-209 и ее командира, мы приведем еще один мемуарный отрывок о гибели данной субмарины. Речь идет о книге "В борьбе с нацистскими субмаринами" воспоминаний канадского летчика Иеремии Соломона Радетцки летавшего в качестве стрелка на летающей лодке "Canso" (типа "Каталина") из Sqdn. 5/W.

"…Это случилось 4 мая 1943 года. Наша "Canso" выполняла очередное рутинное патрулирование в районе к востоку от острова Ньюфауленд. Мерно гудели все четыре мотора "Каталины" - два авиационных, и два электрических в системе управления. Тоска и скука. Погода дрянь. Да и кто здесь может появиться? Никакие немецкие самолеты в такую даль не залетают. От скуки во время полетов, я занимался любимым делом, листал газеты с биржевыми сводками, чтобы по возвращении сыграть на продаже-покупке акций и увеличить свой капитал. Еще можно поразгадывать кроссворды. Именно этим я и собирался заняться, когда в наушниках раздался торжествующий вопль нашего радиста - рыжеволосого шотландского парня Исайи Мак Дизраэли, любящего после полета пооприходывать своим обрезанным членом всех девушек-католичек из вспомогательной службы, работающих на нашей авиабазе.

- Парни!!!- заорал он, - Нам прислали срочную работенку! Код "три креста"!