Война в Арктике

18 июля, следуя в тумане Татарским проливом, эсминец «Ревностный» столкнулся с пароходом «Терней». Полученные в носовой части повреждения оказались столь серьезными, что о продолжении плавания речи быть не могло, эсминец был исключен из состава ЭОН-18 и отбуксирован в Советскую гавань. Оставшиеся суда благополучно пересекли Охотское море, но уже на выходе из 1-го Курильского пролива были обнаружены японскими эсминцами. В это время в бухте Провидения формировались караваны транспортных судов и ледоколов, направлявшихся как в восточный, так и в западный районы Арктики с целью обеспечения жизнедеятельности портов и населенных пунктов северного региона страны.

22 июля корабли ЭОН-18 пришли в Петропавловск, а через неделю они были уже в бухте Провидения, где им предстояло произвести ревизию механизмов перед очень ответственным и опасным плаванием в ледовых условиях. 8 августа, завершив почти кругосветное плавание, в бухту Провидения пришел и ледокол «А. Микоян». После частичной смены экипажа и бункеровки ледокол включился в работу по проводке судов. Через несколько дней ледовая обстановка немного улучшилась, и 18 августа началась проводка судов ЭОН-18. Судоводителям ледоколов «А. Микоян» и «Л. Каганович» приходилось проявлять осторожность и максимум мастерства, чтобы в многолетних арктических льдах проводить абсолютно не приспособленные для плавания в таких условиях суда экспедиции. 21 августа танкер «Лот Ботон» после передачи топлива на эсминцы в Колючинской Губе был выведен на восток. Каравану потребовался почти месяц на переход до порта Тикси – только 17 сентября все корабли собрались в этом порту.

Японская разведка, естественно, засекла проход судов через Берингов пролив, и 1 августа из Токио в Берлин ушла шифровка «… советский конвой в составе четырех ледоколов и 19 транспортных судов 1 августа прошел через Берингов пролив в северном направлении…». Как японцы считали суда и ледоколы – вопрос остается на их совести. Получив столь ценную информацию, немецкое командование приняло решение: встретить караван там, где никто этого не ожидал – в Карском море. Уже тогда зародилась идея операции «Вундерланд».

В июне – июле 1942 года после разгрома каравана PQ-17[104] и временного прекращения плавания союзных конвоев немецкое командование обратило особое внимание на Северный морской путь, решив, что в летний период союзнические караваны из Америки в западные порты Советского Союза могут пойти и по этой трассе. К концу апреля количество немецких подводных лодок, базировавшихся в портах Северной Норвегии, достигло 20 единиц. Это были, в основном, лодки типа VIIC, или так называемые лодки «Стандарт». Длина их составляла 220 футов, ширина – 20 футов, численность команды – 40–56 человек; скорость в надводном плавании достигала 17 узлов, в подводном – 7,6 узла. Каждая лодка могла иметь на борту до 14 торпед или до 24 мин. В то время как первые арктические караваны шли в Карское море, немецкие подводные лодки были обнаружены в юго-восточной части Баренцева моря и на подходах к Новоземельским проливам. Начались попытки блокады трассы Севморпути. Но, несмотря на это, суда выходили из Архангельска в Арктику по мере готовности и окончания грузовых операций.

Так, 9 августа из Архангельска вышел караван, состоявший из 9 транспортных судов и 11 кораблей охранения (эсминцы «Валерий Куйбышев», «Урицкий», сторожевой корабль «Гроза», 2 английских эсминца и 6 тральщиков)[105], а 14 августа вышли 2 транспорта и 4 корабля охранения. Переход этого каравана из горла Белого моря к Новоземельским проливам прикрывался самолетами отечественной авиации.

29 июня 1942 года немецкий летчик Рудольф Шатц вылетел с норвежского аэродрома Банак с целью подбора посадочной площадки на острове Междушарский архипелага Новая Земля для установки автоматической метеостанции «Krote» и произвел там посадку. При посадке самолет повредил лопасти винта. О случившемся пилот доложил на свою базу. После прилета спасательного самолета «Хенкель-111» и пятнадцатичасовой напряженной работы летчиков лопасти на самолете Шатца удалось заменить, и оба самолета вернулись на свою базу.

20 сентября Шатц вновь вылетел с аэродрома Банак, имея на борту метеостанцию «Krote», но посадку на раскисшую тундровую площадку производить не стал из-за опасений в возможности последующего взлета.