Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г

Прежде чем отойти от самолета, Шульце подходит к правому баку. Осколком пробило дыру диаметром в двадцать четыре сантиметра между мотором и кабиной пилота.

— Мы спаслись чудом, — констатирует он.

— Конечно, господин капитан, — замечает молоденький связист. — Но мы не в Бреслау. Туда надо еще долететь.

Завтра будет другой день… А пока идите отдыхать. Ближайшие дни обещают быть трудными.

Парашютисты могут поспать несколько часов в городе.

На следующий день идет снег. Еще только начало марта, и температура низкая. Конечно, это не Россия, но все же холодно. Доставивший парашютистов «Юнкере» с его пробитым баком уже ни на что не годен. Другой самолет должен прилететь из Дрездена. Он вскоре появляется над аэродромом, но не может сесть и разворачивается назад. Люди капитана Шульце пользуются передышкой и идут гулять по маленькому городку, находящему сейчас рядом с фронтом.

Что поражает даже больше, чем последствия бомбардировок, к которым давно уже успели трагически привыкнуть, так это плакаты, вывешенные на развалинах стен. Они сообщают о примерном наказании тех, кто якобы не справился со своими обязанностями в администрации или дезертировал:

«Помощник бургомистра расстрелян… Дезертиры расстреляны…»

Затем следует список людей, расстрелянных для примера.

В Швайднице осталось очень мало жителей. В основном пожилые люди, которые не находят в себе силы вырваться из привычной жизни. На вокзале парашютисты встречают старика, который во что бы то ни стало хочет сесть на поезд, чтобы ехать в Бреслау. Они пытаются его разубедить.

— Больше нет поезда на Бреслау, дедушка.

— Нет поезда на Бреслау?! Это невозможно!

— Русские окружают Бреслау уже три недели.

— Но я там живу. Я должен вернуться туда. Есть все же какой-нибудь поезд. Последний поезд…

Совершенно растерянный старик стоит с чемоданом перед вокзалом.

— Поезд на Бреслау, пожалуйста, — повторяет он без конца.

В городе царит странная атмосфера. За несколько десятков километров от фронта еще крутят кино. Капитан Шульце решает пойти в офицерскую столовую военно-воздушной базы. Там он встречает очень взволнованного человека в штатском.

— Я уполномоченный по пропаганде у гауляйтера Ханке, — представляется он, вытянув вперед руку.

Во время разговора с Шульце этот маленький смешной человечек, как глухой, приставляет руку к уху, приподнимается на цыпочки и покачивается.

— Я должен попасть к гауляйтеру в Бреслау, — говорит он. — Но все самолеты переполнены.

Вы знаете, я думаю, что там сейчас нет особой необходимости в уполномоченном по партийной пропаганде, — говорит ему Шульце.

— Но я хочу выполнить свой долг. Посмотрите, на мне уже военная форма.

На нем действительно сапоги и брюки штурмовиков, но гражданский пиджак.

— Мне надо попасть в Бреслау, — повторяет он.

— Я уже слышал это на вокзале, — говорит ему Шульце. — Больше нет поездов.

— Тогда я должен лететь самолетом, господин капитан.

— Вряд ли найдется место, — отрезает Шульце.

* * *

6 марта в Швайдниц прибывает другой транспортный самолет. Стало немножко теплее, и снег превращается в грязь. Парашютисты, которые терпели как наказание то, что их держат вдали от фронта, вновь обретают надежду вернуться на боевые рубежи. Они не могут больше ждать, оставаясь в неведении о своей судьбе.

Становится известным, что в Швайдниц прибыл генерал Нихоф. Он должен лететь в Бреслау и заменить там командующего «крепостью», как называют осажденный город.

Капитана Шульце вызывают в штаб.

— Сегодня вечером вы отправляетесь со своими людьми в Бреслау.

— Давно пора.

Но вам придется потесниться в самолете. С вами полетит один тип из отдела пропаганды. Он должен встретиться с гауляйтером.

— Я думаю, что видел его.

Шульце тотчас отправляется в офицерскую столовую люфтваффе. Там он застает маленького человечка.

— У меня для вас хорошая новость, — говорит он ему.

— Какая? Сейчас хорошие новости редки.

— Но не для вас. Вы летите с нами в Бреслау. Мои парашютисты немного потеснятся, чтобы выделить вам место.

Уполномоченный не выказывает особой радости. Мысль, что надо лететь в окруженный неприятелем город, уже не кажется ему такой привлекательной, как только это оказалось возможным…

Не беспокойтесь обо мне, — говорит он. — Наверняка у парашютистов много экипировки. Оружие, боеприпасы, все это занимает место. И боец там полезнее, чем такой гражданский человек, как я.

— Такие люди, как вы, незаменимы в трагические часы, которые мы переживаем, — восклицает Шульце, с трудом сдерживая смех. — Можно даже сказать, что уполномоченный по пропаганде в окруженном городе просто необходим.

И офицер-парашютист заканчивает разговор, не оставляя собеседнику время на возражение.

— Я зайду за вами через час. Будьте готовы.

* * *

Самолет должен взлететь на Бреслау с минуты на минуту. Парашютисты потеснились, чтобы усадить пропагандиста. Теперь в кабине их двадцать пять человек.

«Юнкере» делает несколько кругов над Швайдницем, набирая высоту. Затем берет курс на Бреслау.