Война в Фивах

Солдаты вышли с факелами искать своих погибших и раненых. Совершенно выбившись из сил, командир Пепи стоял у колесницы, ему не давали покоя мысли о бездыханном теле царя, невинная кровь которого оросила поле битвы. Он слышал голос одного командира: «Трудно поверить в это! Как могло сражение закончиться так быстро? Кто бы мог подумать, что мы за один день потеряем большую часть своих солдат? Как могло случиться, что наши храбрые солдаты оказались побежденными?»

Другой голос, напоминавший предсмертный хрип, ответил ему: «Они не смогли устоять перед боевыми колесницами. Эти колесницы разбили все надежды Фив».

Командир Пепи громко обратился к солдатам:

— Вы выполнили свой долг перед телом Секененры? Давайте разыщем его среди убитых!

Дрожь прошла по согбенным телам воинов. Каждый из солдат взял факел и молча, будто у него отнялся язык, последовал за Пепи. На том месте, где пал царь, они разделились. В их ушах звучали стоны раненых и бред впавших в лихорадку. Пепи охватила такая печаль и боль, что он едва видел перед собой. Он не мог поверить, что ищет тело Секененры. Ему не хватило духа признать, что битва за Фивы завершилась в этот печальный день. Проливая горючие слезы, командир произнес:

— Будь свидетелем и поражайся, земля Коптоса! Мы ищем останки Секененры среди твоих дюн. Будь нежна к нему и стань мягким ложем для его истерзанного тела! Увы, мой повелитель, кто заступится за Фивы теперь, когда ты оставил нас? На кого же нам теперь положиться?

Удрученный Пепи умолк, но вдруг услышал голос:

— Друзья, сюда! Вот тело нашего повелителя.

Пепи с факелом в руках побежал туда, откуда прозвучал голос. Глаза командира сделались круглыми, когда он с ужасом представил, что увидит. Когда Пепи добрался до трупа, с его губ сорвался крик, полный гнева и боли, отдавшийся многократным эхом. От царя Фив осталась куча расчлененной обезображенной плоти, из которой торчали кости. Все кругом было залито кровью. Рядом валялась корона.

Пепи гневно воскликнул:

— Подлые чужеземцы! Они обошлись с мертвым телом, как гиены с убитым львом. Но они не могли причинить тебе зла, разорвав на куски твое непорочное тело, ибо ты жил так, как должен жить царь Фив, и умер смертью бесстрашного героя!

Затем он крикнул тем, кто в печали застыл вокруг него:

— Принесите царский паланкин! И быстрее!

Офицеры принесли паланкин, помогли поднять останки царя на паланкин. Пепи взял двойную корону и положил ее рядом с головой царя, затем прикрыл тело куском ткани.

Солдаты молча подняли паланкин, понесли его к опустевшему лагерю и поставили в палатке, навеки лишившейся своего защитника и хозяина. Все уцелевшие командиры и офицеры встали вокруг паланкина, опустили головы, охваченные великим несчастьем и печалью. Пепи повернулся к ним и сказал твердым голосом:

— Пробуждайтесь, товарищи! Не поддавайтесь печали! Печаль не вернет Секененру, а лишь приведет к тому, что мы забудем о своем долге перед мертвом телом царя, перед его семьей и нашей страной, ради которой он погиб. Что произошло, то произошло, но оставшиеся главы трагедии еще не разыгрались. Мы должны непреклонно оставаться на местах и полностью выполнить свой долг.

Солдаты подняли головы, стиснули зубы, как люди, исполненные решимости и силы, и смотрели на своего командира, выражая готовность сражаться до последнего дыхания.

Пепи сказал:

— Настоящие храбрецы в горе не забывают о своем долге. Правда, нам следует признать, что мы проиграли битву за Фивы, но еще не выполнили своего долга. Нам предстоит доказать, что мы достойны героической смерти не меньше, чем благородной жизни!

Все громко ответили:

— Царь подал нам пример. Мы последуем за ним!

Лицо Пепи просветлело, и он с удовлетворением продолжил:

— Вы потомки храбрых солдат! Слушайте, что я скажу! Наша армия поредела, но завтра мы все до одного пойдем в бой и, сражаясь, задержим продвижение Апофиса до тех пор, пока семейству Секененры не удастся скрыться. Пока семья царя жива, война между нами и пастухами не прекратится, хотя на полях сражений на какое-то время воцарится затишье. Я ненадолго покину вас, чтобы отдать должное мертвому телу царя и его храбрым потомкам, а к рассвету вернусь, чтобы мы вместе могли сложить головы на поле боя.

Пепи просил всех помолиться у тела Секененры. Солдаты опустились на колени и произнесли страстные молитвы. Пепи закончил свою молитву словами:

— Милостивый Бог, окажи милосердие нашему доблестному царю в жилище Осириса и даруй нам такую же счастливую смерть, как ему, чтобы мы могли встретиться с ним в Другом мире с высоко поднятыми головами!

Затем он позвал нескольких солдат и велел им отнести паланкин на царский корабль.

— Оставляю вас в руках Бога! До скорой встречи, — произнес Пепи, обратившись к своим товарищам.

Командир шел за паланкином до самой каюты на палубе и приказал солдатам:

— Когда корабль достигнет Фив, отнесите паланкин в храм Амона, поставьте его в священном зале и не отвечайте никому, кто спросит вас о царе, до тех пор, пока я не приду.