Война в небесах

Большинство солдат Зондерваля умели воевать не больше, чем новорожденные лисята. А спекшееся от зноя поле битвы на Старой Земле ничуть не походило на космос в окрестностях красной звезды-гиганта. Именно космос в конечном счете обернулся против Зондерваля и отнял у него победу.

И вот в то время, когда жители Невернеса любовались ясной звездной ночью, Зондерваль в пятистах световых годах от них раскинул поперек звездных каналов свою сверкающую паутину. Все его корабли обратили носы к холодной желтой Звезде Невернеса. Рингисты, по расчетам Зондерваля, должны были подойти именно с той стороны. Следовало, конечно, учесть, что в космосе “сторона” и “подход” имеют несколько иной смысл, чем на полях далекой планеты. Космический флот — не конница, несущаяся в атаку по пыльной равнине; он передвигается дискретными скачками от одного звездного окна к другому. Он придет не с запада, востока, севера или юга — тысячи кораблей появятся внезапно из миллиардов точек выхода. Даже Зондерваль или галактический бог не могли предсказать, какие это будут точки, но основная их масса сосредоточивалась в трех вращающихся плотных пространствах, расположенных в полумиллиарде миль к ядру от Мары. В будущей битве этим пространствам предстояло сыграть решающую роль наподобие той, что сыграли Круглые холмы в битве при Геттисберге незадолго до Холокоста.

Зондерваль повернул свой флот к этим пространствам и приказал пилотам смотреть в оба и ждать.

Настал момент, когда в окнах двух этих пространств начали появляться первые корабли рингистов. Сначала, как россыпь ледяных кристаллов, возникли легкие, за ними последовали тысячи фрегатов, корветов и прочих кораблей. Выход занял более пятисот секунд, поскольку флот был плохо скоординирован и большинство пилотов Сальмалина еще не набрались опыта и мастерства. Разбивка флота на звенья потребовала еще пятисот секунд. Если бы Зондерваль атаковал тогда, он мог бы уничтожать вражеские корабли прямо на выходе из мультиплекса — поодиночке, парами и сотнями. Но его флот, по правде сказать, был скоординирован не лучше, чем у Сальмалина. Он не полагался на то, что его пилоты — кроме пилотов легких кораблей — сумеют осуществить сложный маневр, чтобы перехватывать рингистов в момент выхода из окон. Кроме того, он не мог предугадать, что у Сальмалина уйдет столько времени на сбор кораблей. Поэтому он сдержал порывы самых нетерпеливых своих пилотов и остался верен первоначальному плану.

Вследствие всего этого атакующей стороной стали рингисты. Сальмалин, как Зондерваль и надеялся, повел свой флот в паутину, раскинутую на тысячи миль в космосе. Но шел он не прямо к центру в отличие от маршировавших по твердой земле римских когорт. Космос трехмерен, а топология лежащего под ним мультиплекса делает бессмысленной идею прямого движения в одном-единственном направлении. Рингисты всегда могли появиться из окон на флангах Содружества или позади него — если не в самой его середине. То, что в выбранном Зондервалем секторе существовало мало таких точек, не было случайностью. Он выбирал свое “поле” с тщанием полководца, замечающего все валуны и рытвины, за которыми может укрыться враг. Зондерваль счел, что Сальмалин не рискнет послать свои корабли к этим немногочисленным точкам — не зря ведь Главный Пилот Ордена получил прозвище “Благоразумный”.

Сальмалин Благоразумный был к тому же Сальмалином Флегматичным. Он мало что знал о войне, а воображения у него было и того меньше. Вся его воинская мудрость выражалась в максимах наподобие “Никогда не дроби свои силы” и “Бей в самое слабое место противника”. Этих правил он придерживался со скрупулезностью послушника, который кланяется своим мастерам. Поэтому, выйдя из мультиплекса на своем новом корабле “Альфа-Омега”, он окинул неопытным взглядом несколько сотен космических миль и сразу наметил слабое место Содружества.

Там, в центре круга кораблей, защищенного четырнадцатью такими же кругами, парила “Первая добродетель”. Этот приметный корабль занимал самую близкую к рингистам точку. Другие корабли Первого отряда располагались вокруг Зондерваля в виде странной, похожей на линзу формации, обращенной выпуклостью к рингистам. Сальмалину, должно быть, подумалось, что надменный Зондерваль ищет славы, подставляя себя под удар. В любом случае этот центральный отряд, стоящий так близко к противнику и почти полностью изолированный от других отрядов, явно представлял собой самое слабое место.