Война в небесах

— Вы-то можете от них избавиться, а нам каково? — Бетсби пригорюнился. — Приходится терпеть. «А кто откажет одному из малых сих, тот получит мельничный жернов на шею»29. Терпение, благорасположенность, помощь — что нам еде остается?

И снова воздух вокруг них зазвенел вопросом:

— Приходящие к вам страшат вас?

— Да нет, не страшат, — слегка поморщился Бетсби. — Просто иногда обходишься с ними построже. Посоветуешь быть твердым, не сгибаться. Бывают совсем заблудшие. Я как-то встретил одного такого недалеко отсюда. Желтый совсем, больной. Я, конечно, ободрил его, как мог.

— А что же с ним приключилось? — поинтересовался инспектор.

— Довольно забавная история, — сказал Бетсби и задумчиво посмотрел на своего спутника в сером. Тот стоял, прислонясь плечом к стене трактира. — Я так толком и не понял, в чем там дело, но сразу заметил: он не в порядке. Наверное, неврастеник. Но я был суров. Я сказал: «Возьмите себя в руки, сэр!» Он рассказал мне, что обращался к кому-то из веслианцев. — Бетсби выдержал долгую паузу, ожидая, что инспектор признается: «Да я и сам, собственно, веслианец…», дождался, одарил его приятной улыбкой и продолжал:

— Ну что ж, среди них много неплохих проповедников. Правда, их не назовешь уравновешенными. Эмоции, знаете ли, а это ни к чему. Слишком много поэзии… Тут ведь что помогает? Мысль; мозг, интеллект. Вот и этот человек. «Я, говорит, теперь спасен».

Сидит и так нервничает, что дальше ехать некуда.

— А что ж ему нервничать, спасенному-то? — лениво удивился инспектор.

— Немножко смешно звучит, когда говоришь об этом спокойно, — улыбнулся Бетсби. — Он был абсолютно уверен, что его убьют. Правда, он не знал, как, кто, за что и когда, но считал, что примет смерть от дьявола. А тут веслианцы его и спасли. Я, конечно, ободрил его.

Инспектор разом подобрался и резко подался вперед.

Человек в сером слегка переменил позу. От него сейчас исходило не больше энергии (да и не больше любопытства), чем от цветов в палисаднике за забором.

— Кто это был? — напряженно спросил инспектор. — Что вы о нем знаете?

— Да как будто немного, — ответил Бетсби. — Кажется, работал он у кого-то и собирался уезжать в Канаду. Это же было не здесь, не в Фардле, а у меня в приходе. Я дал ему, помнится, две книжечки, «Насущную помощь» и «Песок и скала». У меня их много. Недели через две он прислал мне их из Лондона.

— А письма не было? — спросил инспектор.

— Как же, как же, было. Такая трогательная записочка.

Очень наглядно показывает, насколько идея может овладеть человеком. Мне кажется, она у меня где-то с собой… сейчас, сейчас, — он достал из кармана объемистую кипу бумаг и выудил из нее письмо. — Вот оно.

«Ваше преподобие! Возвращаю вам книги, которые Вы мне любезно одолжили. Конечно, в них все правильно, только вот насчет драгоценной Крови как-то не так. К сожалению, когда придет дьявол, они мне вряд ли помогут. А он обязательно придет за мной, он убьет меня, но Спаситель заступится и возьмет меня к Себе. Оно так и будет, только я не осмеливаюсь думать об этом. Наверное, дьявол не сможет слишком сильно навредить мне. Убьет только… Но я ведь сам этого хотел. А Иисус спасет меня.

Спасибо вам за книги, я их возвращаю. Я не прочитал их до конца, потому что мне очень неспокойно.

Остаюсь с совершенным почтением Джеймс Монтгомери Петтисон».

— Вот такое славное письмо, — закончил Бетсби, складывая листок. — Если бы не дьявол, конечно.

— Извините, сэр, а нет ли там адреса? — спросил инспектор.

— Есть, — с легким удивлением ответил Бетсби. — Вот: 227, Тоббл-Хорст-роуд, Виктория.

— Спасибо. А дата?

— Двадцать седьмое мая.

— М-да, — сказал инспектор, — подумать только, рядом со мной! Так вы говорите, он маленького роста?

— Да, ниже среднего, я бы сказал. И вид такой… простоватый. Вы его знаете?

— Кажется, встречал пару раз. Жил-то он совсем рядом.

Скажите, если мне придется задать вам еще несколько вопросов, где я вас найду?

— В моем приходе, разумеется, в доме священника. Это там же, где замок нашего герцога. Какая жалость, что он папист! Впрочем, чему же тут удивляться? Происхождение…

Можно сказать, он слепым и родился.

— М-да, — снова хмыкнул инспектор. — Ну, мне пора. Всего доброго, сэр, — с этими словами он нырнул в трактир.

На фоне серой стены шевельнулась фигура в сером.

Только теперь Бетсби вспомнил о своем спутнике.

— Экий вы молчальник, сэр, — заметил он. — Все думаете, наверное.

— Думаю, — серьезно ответил человек в сером. — Думаю, что даже у воробья есть тень и что все на свете сходится.

— И все ведет ко благу, — заключил Бетсби.

— К Богу, — поправил его незнакомец и пошел прочь.