Сокрытие ответов на животрепещущие вопросы советского народа относительно своего будущего и уготовленного для него уклада жизни объяснялось тем, что германское правительство на протяжении длительного времени не имело другого представления, кроме того, которое было основано на теории об установлении мирового господства. И заранее раскрывать свои далекоидущие планы оно не хотело. Только политическое развитие в восточных областях заставило его против своего желания внести в них определенные коррективы. Однако время, когда они являлись еще актуальными и могли встретить ответное понимание, было давно упущено.
Возбуждение воли к сопротивлению – эксперимент
Боевые успехи наступавших германских войск уже после первых месяцев войны поставили Красную армию и советское правительство в отчаянное положение. Ведь советская армия понесла такие громадные потери в живой силе и технике, какие не могли бы выдержать ни одни вооруженные силы в мире. Советское же правительство оказалось перед фактом потери почти всех западных территорий страны с очень ценными сельскохозяйственными и промышленными областями, в которых проживали миллионы человек. И в таких условиях его стойкость, проявившаяся в неустанных попытках стабилизации угрожающего положения на фронтах, восстановления боеспособности рассыпавшихся под ударами противника фронтовых групп и энергичной мобилизации всех сил по спасению невосполнимых индустриальных мощностей, заслуживает неподдельного удивления.
В том по-настоящему бедственном положении идея о поднятии населения в оккупированных немецкими войсками областях на активное сопротивление и придании ему упорядоченного характера могла основываться только на попытке придания данному движению цели политической направленности – затруднения установления германского господства. При этом советское руководство хорошо понимало, что ощутимого облегчения для действий фронтовых воинских частей, которые вели тяжелые бои, от трудно организуемых и разобщенных одиночных акций ожидать не приходилось.