Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944

Сокрытие ответов на животрепещущие вопросы советского народа относительно своего будущего и уготовленного для него уклада жизни объяснялось тем, что германское правительство на протяжении длительного времени не имело другого представления, кроме того, которое было основано на теории об установлении мирового господства. И заранее раскрывать свои далекоидущие планы оно не хотело. Только политическое развитие в восточных областях заставило его против своего желания внести в них определенные коррективы. Однако время, когда они являлись еще актуальными и могли встретить ответное понимание, было давно упущено.

Возбуждение воли к сопротивлению – эксперимент

Боевые успехи наступавших германских войск уже после первых месяцев войны поставили Красную армию и советское правительство в отчаянное положение. Ведь советская армия понесла такие громадные потери в живой силе и технике, какие не могли бы выдержать ни одни вооруженные силы в мире. Советское же правительство оказалось перед фактом потери почти всех западных территорий страны с очень ценными сельскохозяйственными и промышленными областями, в которых проживали миллионы человек. И в таких условиях его стойкость, проявившаяся в неустанных попытках стабилизации угрожающего положения на фронтах, восстановления боеспособности рассыпавшихся под ударами противника фронтовых групп и энергичной мобилизации всех сил по спасению невосполнимых индустриальных мощностей, заслуживает неподдельного удивления.

В том по-настоящему бедственном положении идея о поднятии населения в оккупированных немецкими войсками областях на активное сопротивление и придании ему упорядоченного характера могла основываться только на попытке придания данному движению цели политической направленности – затруднения установления германского господства. При этом советское руководство хорошо понимало, что ощутимого облегчения для действий фронтовых воинских частей, которые вели тяжелые бои, от трудно организуемых и разобщенных одиночных акций ожидать не приходилось.

В предвоенное время Сталин не раз выказывал свою убежденность в том, что советская армия оснащена достаточно хорошо, чтобы удерживать любого противника от попыток вторгнуться на территорию Советского государства, и в том, что в результате этого она никогда не превратится в театр военных действий. Естественно, что, исходя из таких соображений, основательная подготовка народного сопротивления на случай войны не проводилась. Поэтому теоретические и практические основы по организации общенационального сопротивления стали прорабатываться только с началом войны и перед лицом рвущихся вперед немецких войск, что требовало, в свою очередь, определенной импровизации. О том тяжелом времени на конференции советских историков в апреле 1965 года поведал бывший начальник штаба русского партизанского движения П. К. Пономаренко[32], который откровенно и критически признался в том, что Красная армия оказалась не готовой к партизанской борьбе, и армейское командование вначале вообще сомневалось в ее эффективности. Поэтому руководство ею вынуждены были взять на себя местные партийные органы, находившиеся за линией фронта. Однако и они не имели ни малейшего представления о ее возможностях.

Причем при теоретическом осмыслении возможностей организации партизанской войны был найден только один воодушевляющий момент – очень скоро советское правительство узнало, что его главные опасения относительно усилий германских оккупационных властей по политическому привлечению на свою сторону населения и скорейшего создания оппозиционного правительства из местных представителей оказались беспочвенными. Таким образом, перед Советами открылось поле приложения будущих усилий.

Первоначально в качестве одной из главных задач советское правительство считало необходимость срочного укрепления вооруженных сил в политическом отношении, с тем чтобы возмущение солдат и населения вероломным нападением переросло в ненависть к наступавшим. Поэтому для достижения этой цели во всех областях Советского государства были задействованы все средства пропагандистского влияния, которые, используя отдельные инциденты в районах боев и происшествия на оккупированных немецкими войсками территориях, развернули широкую работу.