Война в потемках

Беглецы пробежали по лесу больше мили и уже достигли пустынного шоссе, соединяющего Кен-Каро с Цетой, когда до них донесся гул вертолетов. Они повалились в траву, не надеясь на спасение. Но три огромных, пятнистых, черно-серых машины, заливавших землю сиянием ртутных прожекторов, пронеслись чуть выше верхушек деревьев, направляясь к лагерю. Минуту спустя до них донеслось характерное шипение ракет и раскаты взрывов.

— Надеюсь, они перебьют всех тварей, — заметил Уэрка, — но если промажут и попадут в здание, тоже выйдет неплохо.

— Что это было? — спросил Философ, — почему гексы взбесились, разнесли заборы и напали на охрану? Я чувствовал страх, а теперь он вдруг исчез! Это явно дело чьих-то рук, может, даже… Кто мог устроить такое?

— Помолчи, — буркнул Уэрка.

Они еле дышали после бега через темные заросли. Все дрожали от холода, их одежда была изорвана колючками.

— Подумай лучше, как нам переправиться туда, — он показал на запад, где за дорогой, среди пышных черных лугов, блестела широкая — не меньше вэйда — лента реки Каро. Луга на том берегу ограничивал высокий обрыв, увенчанный лесом. Если они окажутся там…

Уэрка осторожно вышел на шоссе, пустынное в оба конца, насколько видел глаз. Над ним раскинулось бескрайнее чистое небо. Но дымчато-паутинную темноту туманности рассекала бритвенно-острая дуга зловещего света Нити, а золотистую чистоту сияющей зари пятнали дымные тучи — в двадцати милях к югу горел Кен-Каро.

— Сюда! Смотрите! — крикнул он.

Остальные выбрались из зарослей, удивленно разглядывая клубящийся дымный шлейф. До них вновь донесся гул — не меньше дюжины военных вертолетов промчалось низко над рекой, направляясь на юг.

— Неужели началась война? — спросил Истми Сурт, бывший до ареста простым учителем.

— С кем? — брезгливо ответил Уэрка. Его лицо исказило внезапное сомнение. — Может, и началась…

Он замолчал, осознав, что, хотя вертолеты и пролетели, гул не стих.

Обернувшись, он увидел военный фургон, мчавшийся прямо на них. Все бросились врассыпную, кроме Уэрки и Философа, которого он схватил за руку — Нэркис заметил, что фургон был единственный и в его кабине — всего двое файа. Фургон резко затормозил. Философ заметил удивление на молодых лицах сидевших внутри.

— Стреляй! — крикнул он.

Уэрка вскинул автомат и дал длинную очередь. В кабине разлетелись стекла, файа ткнулись лицами в панель. На этом все закончилось. Убитые не успели взяться за оружие, их фургон оказался загружен продуктами.

— Поедем прямо в город, — сказал Уэрка, брезгливо устроившись на окровавленном сидении и глядя, как остальные сбрасывают трупы в придорожную канаву, — там Высшим,[14] похоже, сильно достается и там есть мосты.

Они помчались по шоссе, пока оно не взлетело на пригорок и им не предстали огни разгоравшегося пожарища.

* * *

Маоней Талу стоял на высоком переходном мосту, наблюдая за погрузкой гекс. Огромные существа спокойно занимали места в решетчатых вагонах, подчиняясь командам невидимых операторов. Рядом мощные краны ставили на платформы огромные восьмиколесные бронетранспорты. Их дюймовой толщины броню покрывал хаотичный узор из черных, серых и бледных пятен — маскировочные цвета темного Уарка. Везде сновали файа и люди.

Талу нетерпеливо следил за погрузкой. Как только она закончится, он начнет свою первую серьезную поездку — на таинственный и немирный юг. С ним отправлялись двести отборных гекс, находившихся в его личном подчинении. Они должны были усиливать пятый батальон первого, товийского, истребительного отряда, — шестьсот бойцов и тридцать бронетранспортов. Ими командовал мастер-истребитель 3-го ранга Черзмали Мато.

Следующими эшелонами должно было отправиться еще две тысячи гекс из «Золотых садов» со ста боевыми операторами. Для их перевозки предназначались двести самоходных платформ, уже грузившихся в другом конце огромного товийского вокзала.

Талу посмотрел вниз — погрузка уже почти закончилась, пора было спускаться. Улыбаясь неизвестно чему, он побежал вниз, и ветер трепал его волосы.

* * *

Несколькими часами позже, когда поезд скользил по темным просторам Товийской равнины, Маоней поднялся в застекленный колпак на крыше штабного вагона. Они стремительно мчались на юг, минуя россыпи темных, едва освещенных строений, перемахивая по эстакадам спокойные, неподвижно-черные озера, в которых застыло отражение пламенеющей зари. Там, впереди, горизонт заслоняла линия округлых темных гор, поросших лесом — первые отроги хребта Монриат. Выше в полнеба раскинулось багровое волокнистое зарево, заливая все вокруг мертвенно-тревожным светом. Несмотря на щемящее ожидание неведомых испытаний, сердце Маонея пело — жизнь поистине великолепна.

И лишь кровавое зарево показалось ему предвестником грядущей страшной судьбы.

* * *