Война в России и Сибири

И выбирал самые горячие места. Если он находился при Ставке верховного главнокомандующего[51], то непременно отправлялся на передовую и ходил вместе с полком в атаку, а потом получал георгиевские кресты и другие награды. В 1917 г. он ходил на врага вместе с «Дикой дивизией»[52], надеждой России на тот момент. Когда на фронте все было потеряно, включая в том числе и честь, он с горсткой добровольцев в степях Дона и Кубани претерпел все, что выпало на долю этих «бедняг гасконцев»[53], по выражению одного из участников похода[54]. Позже он следил за наступлением, а потом отступлением Колчака, а потом за подвигами, а главное, за преступлениями банды атамана [Г. М.] Семенова. У нас уже есть сведения почти о каждом акте русской трагедии, у нас есть с чем сравнивать сведения господина Грондейса, и мы всякий раз убеждаемся, что он остался все тем же методичным и ответственным исследователем. Он единственный сообщил нам о ряде фактов, и не его вина, что он был единственным их свидетелем и оказался единственным, кто выжил. Господин Грондейс всегда отделяет то, что видел собственными глазами и за что готов поручиться, от того, что узнал из чужих уст. Прибавим, что автор не одержим желанием драматизировать. Будь он одержим стремлением воздействовать на нервы, сколько бы еще ужасов развернулось на его страницах. Не хочет он и потрясать нас «открытиями». Говоря о трагических и не до конца ясных событиях, он не стремится создать непротиворечивую версию. У «самурая», возможно, имеются личные пристрастия, но ученый их не фиксирует.

Эмоциональная осмотрительность не исключает обобщающих размышлений, из-за них, возможно, кто-то упрекнет автора в том, что он оставил свою роль наблюдателя. Но заброшенный судьбой в «страну непредсказуемостей»[55] и полюбив эту страну, мог ли господин Грондейс, давно уже вовлеченный в круг исторических и философских проблем, не постараться извлечь уроки из вихря событий, в которые был вовлечен? Его не оставляла мысль о контрасте между русским солдатом, каким он узнал его на войне в 1915 и 1916 г., и тем человеческим отребьем, тем кровожадным убийцей, какой действовал в революцию. Каким образом чистое золото стало свинцом? Он размышляет об этом и вечерами в траншеях, и в избах Сибири. Мало-помалу ответ начинает брезжить, и читатель без труда догадается какой. Не без оснований господин Грондейс настаивает на пассивности масс, говорит о людях, которые, на первый взгляд, кажутся энергичными, но уже через минуту обнаруживают дряблость и готовы застыть в бездеятельности. Не без оснований он сто раз подчеркивает, что эти массы покорны приказам иностранцев или инородцев: литовцев, евреев, немцев. Причину столь странной ментальности, господин Грондейс склонен искать в истории, а не в таинственных глубинах психики, но, по сути, дело не в ментальности как таковой, а в тех последствиях, какие могут благодаря ей воспоследовать и для Европы, и для России. Вот почему я хочу рекомендовать эту книгу не только любителям приключений, рассказанным блестяще, но и государственным деятелям, которые с полным спокойствием смотрят, как Германия заключает с большевиками договор в Рапалло[56].

Эмиль Оман

[57], профессор Сорбонны

Часть первая. При царе

Отдадим им справедливость! Они пожертвовали всем,

безоглядно и без сожалений.
Они не уронили чести и остались чисты.
Им была ведома настоящая слава,
и, когда более прогрессивная цивилизация проникнет
в их ряды, для этого великого народа настанут
великие времена, ему достанется царский скипетр,
которым, похоже, все нации земли владеют по очереди.

Граф де Сегюр

. Русская кампания[58]

Глава I. Царские орлы