Война в сердцах

Утром, потчи на рассвете, они покинули Конт. Переночевали путники в доме, который был неподалёку от конобы. Он стоял почти вплотную к городской стене, которую омывали воды моря, ещё тёплые и даже ласковые. Но так было до недавних пор: после войны там проложили набережную из крупных камней, которые были почти белыми от соли. От них отходили другие каменные сооружения, которые представляли собой миниатюрные гавани для одной- двух лодок. В основном такими пользовались рыбаки, а рядом были резмещены плиты, ставшие пляжем для жителей города. Рано утром некоторые шли туда в одних плавках, после чего прыгали в пучину и плавали некоторое время. Ири и Густав прошли мимо, в первую очередь из- за желание парня увидеть город с другой стороны. Идя вдоль стены, он повернул голову налево, где увидел берег, покрытый зеленью кедров. За ними прятались тропинки, дома и крупная дорога, мощёная камнями. Там были пляжи, куда ходили многие гости, ведь они были чище, больше и находились в лучшем состоянии.

Они свернули к большому собору с красивыми колоннами и тяжёлыми дверями, после чего обошли его и направились к колизею. Этот гигант поражал воображение, но был меньше столичной арены, которую хоть издали, но они наблюдали внутри Аскота, даже не подходя к ней. Мощные стены с сотнями арок были выполнены из желтоватого камня. Стоит отметить, что это сооружение правильно называлось амфитеатр, но местные так прозвали его ещё в далёкие времена империи древних. Они прошли мимо него, а из- за стен слышались голоса. Кто- то ставил сцену или даже проводил целое выступление. Густав заглянул на пару секунд туда: он видел толпы людей, которые сидели и внимательно наблюдали за происходящем в центре. Там стояли несколько человек, были колонны, которые выделяли некое пространство, прикрытое красным полотном из плотной ткани. Люди носили старомодные одежды, один был в доспехах, а некоторые в шкурах. Они что- то обсуждали, изредка обращаясь к публике.

Путники вышли на древную дорогу, которую проложили ещё до появление первого императора Дорма. По ней они уже начали скакать во весь опор. Проведя месяц на корабле, лошадь парня не могла передвигаться с той же лёгкостью и грацией, поэтому их сокрость была небольшой. Перед ними почти сразу оказался огромный мост, перекинутый через устье реки. Мощные потоки воды голубовато- зелёного цвета неслись с огромной силой куда- то вниз. Там, где они замедляли ход получалась огромная заводь, где были люди. Они купались, просто сидели, ели или шли куда- то, ведя за собой лошадей, нагруженных разными вещами. Высоко над их головами шли, предварительно сбавив ход рыцарь и её ученик. Он поражался красотам и смотрел то на море, с которого дуло, обдавая лицо приятной прохладой, то на скалы на севере. Они были с редкими деревьями, чьи сочные зелёные листья словно пытались запутать странников, мол ещё лето…

Перейдя это сооружение, они остановились. Перед ними была развилка и столб рядом. Три дороги, каждая перпендикулярна друг другу, никого кроме них не было, поэтому путники позволили себе постоять подольше. На столбе был указатель на юг, где находилась ещё одна марина и винодельня, на восток, там была граница империи, и на север, на промышленный центр страны. Туда- то они и свернули.

За тот день они очень долго скакали, почти до самой ночи. За это время они умудрились никого не встретить, но как только остановились, Густав почти сразу упал.

–Что, отвык уже?– спросила она с иронией.

–Может быть…

За тот вечер это были единственные слова, которыми они обмолвились, после чего путники сразу развели огонь, сели рядом и стали есть. Снова простая еда, но при этом вкусная и быстро утоляющая голод. Они сидели молча, жевали и думали о своём, но одновременно об одном.

Ири после встречи со своим подопечным вспомнила все его слова о жизни. Сейчас, сидя у костра с куском хлеба в руке, она думала о ценности жизни. Это ставило под сомнения все её моральные устои, учение её родителей, её учителя и её жизненый путь, словно была другая дорога. Она стала перебирать ситуации, когда она лишала людей жизни, а когда нет. Ещё после академии она стала считать число поверженных ею; в первом бою она лишила жизни 13 человек. За всю войну их было примерно сто, если не больше нескольких сотен, ведь тут ещё и трудно было запоминать. Естественно, когда каждый день тебе надо управлять сотней человек, вести их через леса и болота, почти еженедельно вступать в бои и там драться не на жизнь, а на смерть, причём ещё и наблюдая за своими подчинёнными… В таком круговороте она с трудом могла отдавать себе отсчёт как и сколько носящих синюю форму людей погибло… За следующий год, уже можно сказать два, она видела многих бандитов, но почти всех она лишала жизни без сожаления, горести, а только веря в своё правое дело. Не потому что так требовали чиновники и приказывали генералы, а потому что она хотела заняться тем, что она умела, делать то, что получается лучше всего.