Однако война отнюдь не считалась просто занятием, своего рода спортом с соответствующим образом жизни, вещью в себе. В основе своей она была средством достижения определенных целей, и ради этого власти без колебаний, в пренебрежение к сезонным ритмам, требовали или приказывали своим финансистам, маркитантам, следующим за армией, военачальникам и войскам прилагать усилия, подчас далеко выходящие за рамки общепринятых и приемлемых норм. Поэтому имели место и кампании, продолжавшиеся без перерывов целый год, и осады, не прерывавшиеся и посередине зимы (Кале, Орлеан, Нейс). Как заметил еще Филипп Киевский, в Испании, Италии и тем более в Святой земле необходимость приостановки военных действий на зимние месяцы была менее настоятельной, нежели в Европе за Пиренеями и Альпами. Но даже далеко на севере, не колеблясь, выступали в поход в конце года, если находили в этом какое-либо стратегическое преимущество. Так было в шотландскую войну 1337 г.: «В это время король Англии узнал от мудрых людей, что, по общему мнению, Шотландию можно завоевать только зимой; поэтому он, собрав свое войско на праздник св. Луки Евангелиста, направил его в западные области». Иначе говоря, экспедиция должна была начаться 18 октября, в день св. Луки[565]
.Нельзя даже сказать, что зимними кампаниями, в их процентном отношении к летним, можно пренебречь. На протяжении XV в. льежские войска, например, воевали в январе по меньшей мере девять раз[566]
. Хронология 120 битв, сражений и столкновений XIV-XV вв. дает следующую картину[567]:Наконец, если чаще всего в наиболее амбициозные планы и расчеты глав государств и военачальников входили кампании максимум на год, то, бывало, рассматривались и предприятия изначально гораздо более долговременные, особенно походы в Святую землю: в начале XIV в. Марино Сануто Торселло представил папе военный бюджет на три года в размере 2 100 000 флоринов, из расчета 700 000 флоринов в год[568]
.3. ТАКТИКА: ПОЛЕВОЕ СРАЖЕНИЕ
Как мы видели, в средневековых войнах полевые сражения были относительно редки. Случалось даже, что государи или военачальники формально предписывали своим войскам избегать любых крупных столкновений: так поступали Карл V после Пуатье, Людовик XI после Монлери и Карл VII на протяжении большей части своего правления. Война «одержимая» и «воинственная», состоящая из нападений на укрепленные места и их обороны, из малых и больших экспедиций, набегов, авантюр, забирала большую часть времени и сил.
В полевом сражении все видели кульминацию войны, главное событие, определявшее исход кампании, центральный эпизод, с которым, при всей его ограниченности во времени и в пространстве, связывались все страхи, ожидания и надежды[569]
. Более того, в связи с ним возникали самые острые тактические проблемы, о чем и пойдет речь далее.В средневековой военной истории известны не только битвы, представлявшие собой стихийные, беспорядочные столкновения, где командующие играли роль простых предводителей и, не отличаясь от других, держались в бою в первых рядах, где главной заботой воинов было выбрать себе достойного по сану и доблести противника, не думая о своих товарищах по оружию, где все сражались с какой-то священной яростью, но готовы были быстро бежать, как только показалось, что удача изменила им, где всеми действиями руководила жажда личной добычи и выкупных денег, где могла внезапно и неудержимо возникнуть паника[570]
с последующим повальным избиением или пленением мгновенно парализованных противников. При всяком описании открытого сражения необходимо избегать двух подводных камней: драматизации и рационализации, т. е. реконструкцииТем не менее, критическое изучение источников позволяет выявить существование нескольких фундаментальных, нормативных тактических принципов, следование которым считалось если не обязательным, то, по крайней мере, очень желательным.
Существенно упрощая проблему, можно рассмотреть три составляющих диспозиции – кавалерию, спешившуюся кавалерию и пехоту.