Война в Средние века

Города-государства Италии больше не отказывались от людских ресурсов своих округов. Перуджийский округ должен был поставлять лошадей, оружие, зерно и людей[168]. В 1292 г. Сиенский округ выставляет 3000 пехотинцев, а в 1318 г. – 7000 пехотинцев. Чтобы облегчить набор, эта территория была поделена на военные округа – викариаты: в 1310 г. их насчитывалось 9, объединявших 289 общин; каждый из них должен был набрать отряды из своих людей, не прибегая к услугам наемников[169]. Во время военных действий при Монтаперти (1260 г.) во Флорентийском округе было набрано 3000 саперов и 5000 пехотинцев, составлявших половину армии.

В Шотландии в период войн за независимость, помимо феодальной службы, существовало также и общинное войско (communis exercitus), или служба скоттов (servitium scoticanum).

Нововведения Филиппа Красивого во Франции коснулись и воинских повинностей. С одной стороны, монархия добивалась службы от всех держателей фьефов, были они прямыми вассалами короны или нет, по праву королевского бана; с другой стороны, по крайней мере начиная с 1302 г., после поражения при Куртре, король пожелал собирать, по праву арьербана, всех, кто был в состоянии держать оружие.

Понятие арьербан, которое тогда было распространено почти повсюду и все чаще использовалось, не было, однако, новшеством. Этот термин, являвшийся, вероятно, семантической деформацией каролингского герибана, время от времени появлялся в XII-XIII вв. В хартии Людовика VII от 1141 г. говорится о земле, владельцы которой обязаны присылать четырех сержантов в королевское войско по арьербану (in exercitu regis ad retrobannum). В эпоху Иоанна Безземельного упоминается нормандский арьербан (retrobannum Normandie), подразумевающий либо сбор всех свободных людей, либо вассалов, которые уклонялись от службы в войске по праву бана; так, епископ Лизье должен был поставлять в войско герцога 20 рыцарей, тогда как 10 других из предместий Лизье оставались охранять город до тех пор, пока их не призывали в арьербан[170]. В то же время, расследование по поводу прав графини Шампанской показало, что «все люди, живущие в Шато-Тьерри, независимо от своего положения должны служить в войске госпожи, за исключением призываемых по арьербану»; далее, в том же документе сообщается, что «жители Рувруа и Аннуа обязаны госпоже службой по арьербану раз в году»[171]. В ордонансе Симона де Монфорадля альбигойцев от 1 декабря 1212 г. говорится, что «в случае обычной, частной войны, или для оказания помощи осажденному графу, или по арьербану, все бароны и рыцари низкого и высокого ранга обязаны откликнуться на призыв»[172]. Термин «арьербан» встречается и в литературных источниках: у Филиппа Муске, Жуанвиля, в «Романе о лисе», «Песне о Жираре Руссильонском»[173]. Филипп Красивый в драматической ситуации после поражения при Куртре воспользовался понятием, которое, несмотря на его расплывчатость, довольно хорошо знали, и попытался распространить принцип всеобщей воинской повинности на всех подданных. Несомненно, в этом видели главным образом средство налогообложения; действительно, чаще всего объявление арьербана превращалось в сбор новой подати, но имеются и доказательства того, что в некоторых случаях проводилась если не полная мобилизация, немыслимая в техническом и военном отношении, то, по крайней мере, набор во многих сельских или городских общинах отрядов разной численности.

Последовательное и эффективное внедрение принципа всеобщей воинской повинности впервые началось в Англии. Превосходство Англии в этой области можно объяснить одновременно сохранением старых англосаксонских традиций, прекрасной государственно-административной организацией в XII в. и общинным сознанием, гораздо более распространенным и глубоко укоренившимся в этом королевстве раньше, чем в других странах Запада.

Инициатива в этой области принадлежала Генриху II Плантагенету, который, собрав свой двор в Мане на Рождество 1181 г., в присутствии архиепископа Бордо, других прелатов и баронов этой провинции, обнародовал эдикт, действительный для всех его континентальных владений. В этом эдикте не предусматривался сбор армии, не закреплялись собственно военные обязанности его подданных, но указывалось вооружение, которым они должны располагать в соответствии с размером своего состояния. Различались три категории подданных:

а) те, кто обладал движимым имуществом стоимостью в 100 анжуйских ливров (равноценны 100 турским ливрам или 25 фунтам стерлингов); они должны были иметь рыцарское вооружение, включая коня;

б) те, кто обладал движимым имуществом стоимостью от 25 до 40 анжуйских ливров; они должны были иметь короткую кольчугу, копье и меч;

в) самые бедные; они могли ограничиться поддоспешником, железным шишаком, копьем, мечом или луком со стрелами[174].

Нам ничего не известно о практическом применении этого эдикта, но поскольку акцент сделан на движимом имуществе, можно предположить, что Генрих II Плантагенет хотел вооружить прежде всего жителей городов.