Война в тылу врага

Для размещения центральной базы мы выбрали остров, как нельзя лучше отвечавший этим требованиям. С сухого берега можно было даже указать направление на этот остров, но он ничем не выделялся из большого количества таких же, похожих друг на друга, островков. Гитлеровцы здесь находились совсем по соседству — в Старых Песках. Напрямую до них было четыре-пять километров, но в этих местах напрямую не летали и сороки. Чтобы попасть к нам из Старых Песков, нужно было проделать путь в несколько десятков километров: сначала побывать на нашей старой базе, затем снова вернуться на сухой остров и уже только после этого можно было «попытать счастья» пробраться к нам. Такой переход нельзя было сделать скрытно от партизан, и следовательно всякая внезапность нападения исключалась.

Мы же свое общение с нашей ближайшей периферией организовали сравнительно просто. Мимо нашего островка проходила старая еле заметная канава, вырытая несколько десятков лет тому назад. Берега этой канавы осели и заросли, их можно было заметить только по полоске лозняка, тянувшегося в глубь болота, и пройти ими до острова вряд ли решился бы даже бывалый лесовик-охотник. Канава эта метров на сто не доходила до сухого берега, но это нас тоже не беспокоило. Я пришел к заключению: если канаву, сплошь заросшую колючей травой, которую называли здесь «пузорезником», очистить, да кое-где немного углубить, да привезти сюда «позыченные» на Песковском озере от гитлеровцев лодки, то эта грязно-зеленоватая полоска могла стать «магистралью» для нашего сообщения с внешним миром. Эту магистраль не смог бы использовать никто из посторонних. Она начиналась на посту номер один, выставленного нами на сухом берегу, вернее за сто метров от него, а кончалась у центральной базы, где мы и решили устроить «гавань» для нашего «водного транспорта».

Канава была прочищена «штрафниками» с центральной базы под руководством Шлыкова и Калугина. Я всегда считал, что наша задача в тылу врага — не только готовить преданных бойцов, которые будут бить фашистских оккупантов, но и воспитывать людей, которые потом будут восстанавливать все разрушенное врагом. Мы вели решительную борьбу со всякими бытовыми проступками, начиная с ругани и кончая пьянством. Отсюда и появились у нас «штрафники».

Чистка канавы была делом нелегким. Ребятам приходилось, стоя по пояс в воде, руками — ведь нужных инструментов у нас не было — выдирать с корнями упругие кусты лозняка и выпалывать острую осоку и «пузорезник». Наломали они себе и плечи и спины, порезали ладони, но зато, когда канава была готова, мы притащили лодки, взятые на берегу Песковского озера, и, спустив в канаву лошадей, организовали транспортировку грузов по воде конной тягой. Стремясь поскорее выйти из воды, кони бойко таскали лодчонки взад и вперед.

Эти своеобразные «водные конки» и стали у нас главным средством передвижения в летнее время. Впоследствии мы проложили и кладки параллельно канаве, но кладки, как и канава, в случае надобности запирались вместо ворот минной преградой.

Несколько дней мы должны были потратить на оборудование центральной базы. Но даже эти дни не должны были пропадать даром для других, не запятых на работе бойцов. Хотя отбор людей и организация боевых групп не были еще закончены, а новое начальство с выполнением отданного нами приказа об откомандировании в мое распоряжение людей не торопилось. Больше того, некоторые из перешедших со мной через железную дорогу бойцов, взгрустнувших о привольной жизни, утекли в свои отряды.

Однако человек пятьдесят остались у нас. Среди них были: москвич — Владимир Иванович Савельев, старший политрук Морозов, лейтенант-пограничник Иван Косовский и другие.

Необходимо было их использовать на боевой работе, тем более, что под руками было дело, достойное серьезного внимания.

В ближайшем к нашему болоту крупном местечке Ивацевичи стояли карательные отряды. Они, по слухам, собирались потревожить нас в самом недалеком будущем. Это им тем легче было сделать, что через непроходимые наши болота, на расстоянии тридцати пяти — сорока километров, была проложена узкоколейка, соединявшая Ивацевичи с другим «карательным центром» — местечком Телеханы. А мы-то как раз и находились невдалеке от этой узкоколейки, между Ивацевичами и Телеханами. Правда, люди Цветкова не раз устраивали там крушения, но гитлеровцы быстро ликвидировали их последствия, и линия работала по-прежнему. Вот мы и решили на сей раз попросту разобрать эту узкоколейку совсем.

Я вызвал Гусева. Высокий и с виду неуклюжий, этот парень, бывший моряк, в остроконечной чудной шапке, еще увеличивавшей его и без того чрезвычайный рост, был известен своей лихостью. Даже гитлеровцы его знали, и у них он числился под кличкой «Длинный». Я позвал его и сказал: «Бери семьдесят человек, неделя сроку — и узкоколейки этой чтоб не было». И объяснил, как это сделать.