Война в тылу врага

Предохранитель был снят в 10 часов 15 минут утра, а в 14 часов 30 минут на второй день здание жандармерии было разрушено взрывом шести килограммов тола. В здании вылетели все стекла и обрушился потолок…

Нам не удалось установить, кто был убит и сколько гестаповцев было покалечено взрывом. Но нам было хорошо известно, что взрыв произошел, когда комендант и его помощники находились на своих местах. Впоследствии пинскую жандармерию возглавляло другое лицо.

Рая из Ивацевичей

В местечке Ивацевичи жила скромная девушка Рая. Она делала для нас небольшое, но необходимое дело: покупала и передавала в лес медикаменты и перевязочные средства. Мы были довольны ее работой, но война требовала от советских людей максимального напряжения сил, и с девушкой пришлось побеседовать о более серьезных делах. Рая стала обдумывать, как бы нанести хороший удар гитлеровцам. Скоро мне передали, что девушка настойчиво просит дать ей мину. Она не хотела говорить, где и как она ее использует, но ручалась, что непременно подорвет фашистских захватчиков. Я приказал выдать мину замедленного действия и объяснить, как с ней следует обращаться.

В местечке, в небольшом деревянном домике, помещалась офицерская столовая, комфортабельно обставленная мягкой мебелью. В столовой имелось даже пианино, вывезенное оккупантами из детского клуба. К стене столовой примыкала кухня. Отсюда обед офицерам подавался в столовую через окошечко, а солдаты выстраивались в очередь в коридоре. В офицерское собрание и на кухню никого из штатских, а особенно русских и белорусов, не допускали. Но рабовладельцы немыслимы без рабов. В качестве полу-раба при офицерском собрании находился пленный красноармеец-электромонтер. Больной и искалеченный, он ни у кого не вызывал подозрений и примелькался гитлеровцам, как стул. Он входил и выходил из помещения со своим ящиком с инструментами без всякого осмотра. Вот его-то и решила использовать девушка для выполнения своего замысла!

Она познакомилась с молчаливым пареньком и однажды осторожно спросила его, почему он, такой молодой, не идет в лес к партизанам. Монтер откровенно признался, что пока ему попросту стыдно: с 1941 года он в плену, долго работал у оккупантов и ничем им не навредил. Наверное, партизаны посчитают его предателем и расстреляют. Полегоньку прощупывая настроение парня, Рая решила, что ему можно довериться. В один из ноябрьских вечеров она вручила монтеру мину и показала, как нужно привести ее в действие. Две маленькие шпильки еле заметно выступали из свертка.

— Когда будете ставить, вытащите вот эти предохранители, — показала девушка исполнителю.

Электромонтер, видимо, не совсем понял и здесь же на глазах Раи снял оба предохранителя. Мина была с сорокаминутным замедлением, до намеченного объекта двадцать минут хода…

14 ноября в домик набилось множество солдат и офицеров. Какая-то проходящая к фронту часть решила использовать офицерскую столовую, для того чтобы поужинать и отдохнуть. Помня полученную от девушки инструкцию, монтер разгрузил под пол содержимое своего инструментального ящика и поспешил выйти из помещения, а по возможности удалиться и из самого местечка. По улице парень почти бежал, и когда он поровнялся с вокзалом, воздух потряс такой силы взрыв, что в домах вылетели стекла.

На месте офицерского сборища осталась груда развалин, а под ними — двадцать убитых гитлеровцев и тридцать пять раненых. Три разных ноги от трех господ офицеров было найдено местными жителями через день после похорон в канаве близ шоссе.

Монтер прибыл на базу одного из наших подразделений и был назначен минером, а скромная девушка продолжала «мирно» жить в местечке и покупать необходимые товары для нашего отряда.

Гитлеровцы продавали иногда для нас такие материалы, характер которых без труда мог указывать на то, что их потребителями являлись не мирные граждане, а партизаны. На оккупационные марки и особенно на такие продукты, как сало и масло, гитлеровские коменданты продавали нам бензин, который был необходим для нашего движка радиостанции, и даже запасные части к этому движку.

Вначале мы бензин получали только из Москвы, сбрасываемый нам на грузовых парашютах в специальных бочках. Позже мы приспособились его доставать путем обмена на сало у фашистских комендантов. Особенно охотно шли на эту сделку гитлеровцы, когда им выпадала поездка в Германию. Продукты мы добывали у оккупантов, нападая на их склады и транспорты.

Девушка с «адской машиной».

Женская боевая группа из семейного лагеря доложила мне о некоей Марфе Степанченко, уроженке Киева. О ней было известно только то, что перед самой войной она прибыла в город Кобрин и при оставлении города Красной Армией почему-то не эвакуировалась. Ничего подозрительного в поведении девушки, однако, бойцы не замечали.

Когда женщины из нашей боевой группы семейного лагеря познакомились с Марфой поближе и предложили ей выполнить боевое поручение, она очень обрадовалась.