Война в тылу врага

Прошло две недели после моего последнего появления в районе Ивацевичей. На центральную базу прибыл Харитоныч для очередного доклада. Наряду с другими новостями он сообщил мне, что три дня назад встретился с одним подходящим человеком, по происхождению белорусом, работающим у немцев электромонтером. Стараясь никак не показать своего повышенного интереса к этому новому исполнителю, я продолжал спокойно выслушивать длинный, утомляющий ненужными разъяснениями, отступлениями и подробностями доклад.

— На днях, — рассказывал Харитоныч, — в деревню Власовцы прибыла женщина с хутора из-под Ивацевичей. У знакомой, где она остановилась, расспрашивала, где бывают партизаны, какие они собой, и, между прочим, заявила, что она не против того, чтобы встретиться с кем-либо из них. Узнав об этом, я пошел к ней на встречу сам. Женщина оказалась очень осторожной. У нее была манера переспрашивать. «Вы спрашиваете, часто ли я бываю в Ивацевичах и как там ведут себя немцы?» — переспросила она меня, а сама тем временем обдумывала, что и как лучше сказать, и продолжала: «Ну, как вам сказать? Немцы с разными людьми ведут себя по-разному, и не всем плохо живется при немцах. Но и у них есть много недовольных. Вот я знаю одного — монтером он работает и зарабатывает неплохо, а только уж очень не любит немцев и даже не против любую пакость им подстроить. Только вот нечем, говорит, да и не знает, как это можно сделать. А человек решительный и очень надежный».

Вот я ей и поручил организовать нам встречу, — продолжал Харитоныч, — с этим электромонтером. Она без большого препирательства согласилась. Направилась на хутора, а через два дня снова прибыла на свидание со мной и сообщила, что монтер согласен встретиться на болоте около деревни Яглевичи. «Правда, в этой деревне, — сказала она, — стоят немцы, но он заявил, что у него есть единомышленники, и просит вас об этом не беспокоиться: наблюдение будет организовано надежное, и при встрече бояться не следует». Ну, вот три дня назад я перед вечером со своим ординарцем вышел из леса к условленному месту на двадцать минут ранее назначенного срока, а там меня уже ожидал этот электромонтер, о котором говорила женщина. Электромонтер назвался гражданином К., рассказал мне, что он белорус, уроженец этой местности, в своей жизни видел очень много горя. В детстве отец будто бы выгнал его из дому, и ему пришлось батрачить у польских панов, а когда подрос, пошел рабочим на производство. Много лет работал на различных заводах в Варшаве. Когда немцы заняли Польшу, его мобилизовали как специалиста, знающего киноустановки, и заставили работать. Далее электромонтер заявил мне, что, как белорус, он ненавидит немцев и готов организовать любой взрыв в Ивацевичах или другом каком пункте, если ему поручат это дело и дадут необходимые средства.

Мне давно не терпелось спросить о внешности монтера, но Харитоныч подошел к этому вопросу только в самом конце своего доклада.

В разговоре со мной гражданин К. заявил: «Я слышал про вашего полковника — прекрасный он человек и большим доверием в Москве, говорят, пользуется; я буду рад выполнить любое из его поручений». Да вот еще, — добавил Харитоныч, — К. прислал вам небольшой подарочек: несколько пачек хороших сигарет, два куска туалетного мыла, несколько коробок спичек и еще кое-какую мелочь.

Он развернул подарок на столе штабной землянки. Ничего подозрительного в присланных вещах как будто бы не было.

— Мне думается, этот человек может быть нам полезным: высокий такой, стройный. Даже на спортсмена смахивает…

— А как у него взгляд и какого цвета глаза, вы не заметили? — спросил я осторожно Харитоныча.

Колтун смутился и сознался, что не может сообщить мне этих подробностей.

— Какого цвета глаза у электромонтера я, к сожалению, не приметил, а только обратил внимание, что левый глаз у него немного косит влево, когда он смотрит прямо перед собой. Я почувствовал, как сердце у меня дрогнуло, как это обычно бывает при неожиданной встрече с опасностью. «Шелеспер» явно заклевал на приманку. Мое двукратное появление в районе Ивацевичей, должно быть, показалось ему признаком легкой добычи, и он решил форсировать выполнение поставленной перед ним задачи лично, не передоверять ее другим. «Что ж, это не в его пользу, — подумал я. — Он себя обнаружил раньше, чем ему удалось что-либо сделать реальное, и теперь от нас зависит реализовать полученный шанс на выигрыш».

Я не показывал и вида Харитонычу, что последняя из сообщенных им деталей имела для меня огромное значение. Я доверял в этом вопросе Николаю Колтуну, как самому себе. Но мне казалось, что для успеха дела будет лучше, если Харитоныч пока не будет знать ничего о том, с кем он имеет дело. Опасности ему не угрожало никакой, и я решил ему пока не открывать, что встреча состоялась с давно известным нам представителем гестапо. А только спросил:

— Когда и где вы договорились встретиться с монтером вторично?