Война в Зазеркалье

Донесение было от перебежчика об испытаниях советских танков в районе Гаствайлера. Стояла пометка: «В работу не пускать: данные ложные». Потом шло длинное обоснование, в котором цитировались целые абзацы, почти буквально воспроизводившие текст советского военного учебника 1949 года. Автор донесения явно увеличил все параметры на треть и немного дал волю своему воображению. Тут же было приложено шесть очень неясных фотографий, которые якобы были сделаны из окна поезда с помощью телефотообъектива. На обратной стороне фотографий аккуратным почерком Мак-Каллоха было написано: «Утверждает, что снимал камерой Экзакта-2 восточногерманского производства. Дешевый футляр, объектив Экзакты. Низкая скорость затвора. Негативы смазанные, так как камеру в поезде трясло. Доверия не внушает». Выводы казались неубедительными. В обоих случаях – та же марка фотоаппарата, вот и все. Он запер сектор регистрации и пошел домой. Не его это обязанность, как сказал Леклерк, доказывать, что Христос родился в Рождество; не его дело доказывать, размышлял Холдейн, что Тэйлор был убит.

* * *

Жена Вудфорда по привычке плеснула немного содовой в свой стакан с виски.

– Так я и поверила, что ты спишь в твоей конторе, – сказала она. – А за оперативную работу тебе доплачивают?

– Да, конечно.

– Значит, конференции у вас не будет. Конференция – это не оперативная работа. Если только не проводить ее, – хохотнула они, – в Кремле.

– Ну хорошо, это не конференция. Это операция. Поэтому я и получаю доплату.

Она бросила на него жесткий взгляд, прищурившись от табачного дыма – в зубах она держала сигарету. Жена Вудфорда отличалась худобой и бездетностью.

– Ничего там не происходит. Вы все выдумали сами. – Она неестественно рассмеялась. – Эх ты, бедолага, – сказала она со злым смехом. – Как поживает малыш Кларки? Он вас всех запугал, а? Почему никто никогда не противоречит ему? Только Джимми Гортон мог: этот знал ему цену.

– Я ничего не желаю слушать про Джимми Гортона!

– Джимми – прелесть!

– Бэбз, я не шучу!

– Бедный Кларки! Помнишь, – задумчиво сказала жена Вудфорда, – тот милый ужин, которым он нас угостил в своем клубе? Бифштекс и почки с мороженой фасолью? – Она сделала глоток виски. – И теплый джин. Интересно, была ли у него в жизни хоть одна женщина? – сказала она. – Господи, как странно, что а раньше об этом не думала.

Вудфорд вернулся к более спокойной теме.

– Отлично, значит, ничего не происходит. – Он встал с глупой усмешкой и взял со стола спички.

– Не смей курить здесь свою вонючую трубку, – машинально сказала она.

– Значит, ничего не происходит, – с удовольствием повторил он, поднес огонь и шумно затянулся.

– Боже, как я тебя ненавижу!

Вудфорд покачал головой, не переставая ухмыляться:

– О чем мы вообще говорим? Если ничего не происходит – как ты сама сказала. Значит, я не ночую в конторе. Очень хорошо. Ни в Оксфорд, ни в Министерство не катался, и никакая государственная машина меня домой не привозит.

Она подалась вперед, и ее голос изменился, стал требовательным, грозным:

– Что происходит? Я имею право знать! Я твоя жена! Вертихвосткам-то вашим на работе небось все выложил? А? Ну, говори!

– Мы готовим агента для заброски, – сказал Вудфорд с чувством победителя. – Я отвечаю за связь с Лондоном. Возникла кризисная ситуация. Не исключается вероятность войны. Очень щекотливое дельце. – Он сделал несколько лишних взмахов рукой, в которой держал уже потухшую спичку, глядя на жену с победным видом.

– Врешь ты все, – сказала она. – Этим меня не купишь.

* * *

В Оксфорде паб на углу был заполнен только на четверть. Они чувствовали себя хозяевами. Лейзер потягивал «Белую леди», инструктор по радиоделу пил самое дорогое темное пиво за счет Департамента.

– Просто будьте с аппаратурой понежнее, Фред, – мягко говорил он. – Последнюю передачу вы вели очень удачно. Мы услышим вас, не волнуйтесь, вы всего в восьмидесяти милях от границы. Не суетитесь, и все пойдет как по маслу. Настройка делается нежно, иначе наше дело сорвется.

– Я понял. Не волноваться.

– Не надо бояться, что фрицы вас засекут, вы же отстукиваете не любовные письма, а только несколько групп. Затем новый позывной и другая частота. Им не удастся запеленговать вас, пока вы будете передавать.

– Может, они научились теперь, – сказал Лейзер. – И оборудование у них должно быть получше, чем во время войны.

– Эфир забит разными сигналами: морская радиосвязь, военная, управление полетами. Бог знает что еще. Они не супермены, Фред, такие же ребята, как мы. Поспать любят. Не волнуйтесь.

– Я не волнуюсь. И на войне я от них ушел. То есть меня взяли, но я все равно ушел.

– Теперь послушайте, Фред, у меня такое предложение. Давайте еще выпьем, махнем домой и обласкаем миссис Хартбек. Сейчас как раз стемнело, а то при свете она стесняется, согласны? Раскрутим ее на всю катушку. А завтра расслабимся. Ведь, в конце концов, завтра воскресенье, правда? – заботливо добавил он.

– Я хочу спать. Что, нельзя мне чуть-чуть поспать, Джек?