Война ведьмы

Пиноррр с неприязнью оглядел эту пару. Джабиб, первый помощник, был человеком огромного роста, столь же тощим, сколь и высоким, с бесформенным носом, выступавшим на его лице, словно сломанная шаланда. Гилт, его заместитель, был невысок и приземист, его хмурое смуглое лицо застыло.

Шишон бы не нашла у этих двоих никакого милосердия. Судя по самодовольному выражению лица Ульстера, стоявшего рядом с Пиноррром, дело о нападении Шишон на килевого уже было решено. Когда дело выносилось на суд, килевой считался равным любому члену корабельной команды, но Пиноррр заметил, как судьи тайком обменялись улыбками с Ульстером.

Сегодня правосудие будет слепо, как червь, зарывшийся в ил.

Когда Пиноррр мрачно взвешивал свои шансы, Ульстер выступил вперед, чтобы начать процесс. Килевой низко поклонился каждому из двух судей, как это было в обычае.

За ним почтение судьям выразил Пиноррр, но он только наклонил голову — один раз. Толпа, собравшаяся у него за спиной, зашумела при виде такой явной демонстрации пренебрежения.

Помощники капитана покраснели от гнева. Джабиб открыл было рот, чтобы сделать замечание Пиноррру, но Ульстер прервал его, еще раз показав тем самым, кто на самом деле ведет этот процесс.

— Шаман, дочь твоего сына должна предстать перед трибуналом.

Пиноррр повернулся к килевому и произнес с уважительными интонациями:

— Я пришел сюда в качестве ее представителя, как дозволено законом. Я говорю за нее.

— Представитель или нет, она все равно должна присутствовать в этом помещении.

— Мадер Гиль присматривает за ней в моей каюте. Твои стражники надежно охраняют старуху и хрупкого ребенка. Если, конечно, ты не боишься, что эти двое могут взять верх над твоими людьми. Если ты боишься за свою безопасность, когда девочки нет у тебя перед глазами, я могу привести ее сюда.

Ульстер начал злиться и краснеть.

Пиноррр продолжал:

— Не хотелось бы, чтобы ты снова оказался лицом к лицу со столь опасной мечницей, особенно после того, как она один раз уже одержала над тобой победу. — Пиноррр кивнул на перевязанную руку Ульстера.

В толпе захихикали и отвернулись, чтобы Ульстер не смог разглядеть, кто именно засмеялся при словах шамана.

Пиноррр сохранял серьезное выражение лица.

— Хорошо. Пусть она остается в твоих комнатах. Я бы не хотел, чтобы меня сочли несправедливым.

Пиноррр проглотил усмешку.

— Тогда давай разрешим этот вопрос.

Откашлявшись, Ульстер шагнул вперед.

— Я обвиняю Шишон ди Ра в нападении на товарища по команде без положенного в таких случаях вызова.

Джабиб торжественно кивнул, словно обдумывая слова своего начальника, затем обернулся к Пиноррру.

— Что ты скажешь в ответ?

Пиноррр не сдвинулся с места.

— Это фарс. Дочь моего сына не могла произнести текру, кровный вызов, потому что это слово для нее ничего не значит. Как все здесь знают, Шишон нездорова и разумом, и телом. Она — всего лишь младенец в теле маленькой девочки. Судить ее, как полноправного члена команды, было бы трусостью.

Толпа за спиной шамана разразилась воплями.

Ульстер заговорил, перекрикивая шум:

— Ты ошибаешься, Шаман. Я не говорил, что девочка является членом команды. Это решать трибуналу. Я только следую древнему кодексу дрирендая. Девочке уже исполнилось десять лет, и она нарушила наш закон. Кодекс ясен. Она должна предстать перед трибуналом и принять свой приговор.

Вопли в толпе стихли до шепота.

Судьи насмешливо оглядывали Пиноррра. Нелегко сражаться с буквой кодекса дрирендая. Ульстер нашел в законе слабое место, которым можно воспользоваться, и теперь упивался своей неминуемой победой. Но Пиноррр еще не закончил. Он знал, что на огонь можно отвечать только огнем.

— Ты много говоришь о кодексе, — сказал Пиноррр. — Но кое-каких текстов ты не читал и не помнишь один из наших наиболее древних законов: обвиняемый может потребовать от обвинителя джакры.

— Кровавой дуэли? — лицо Ульстера побледнело, но тотчас же с его сурово сжатых губ сорвался смех. — Ты поглупел в свои преклонные годы, старик. Или безумие ражор мага наконец коснулось тебя, как в конце концов оно охватывает всех шаманов?

— Я еще не ослеплен прикосновением морских богов. Мой разум все еще принадлежит мне. И, как представитель Шишон, я объявляю джакру за нее. — Он указал на килевого, человека в два раза моложе и в два раза тяжелее него. — Я вызываю тебя на кровавую дуэль с Шишон.

Потрясение смыло с лица Ульстера все следы самодовольства. Пиноррр видел, что этот человек силится решить загаданную ему загадку. Он не мог понять, куда в этом шторме Пиноррр прокладывает курс. Ни один человек в здравом уме и твердой памяти не выберет джакру. К архаическому кодексу не обращались уже больше столетия. Все знали, что лучше встретиться с суровым приговором трибунала, чем с кровавой дуэлью. У вызвавшего не было никаких шансов. Он должен был предстать перед своим противником невооруженным, а обвинитель мог выбрать любое доступное ему оружие. За всю историю дрирендая ни один вызывавший не пережил джакры.

— В какую игру ты играешь? — прошипел Ульстер.