Война ведьмы

— Их возглавляет иллгард, — сказала она Кралу. — Я не могу позволить себе оказаться в плену. Черное Сердце не должно узнать от меня, где прячется Елена. — Она открыла крохотную крышечку сосуда. — Благодарение Верховной Матери, Мерик не дал мне выдать ее.

Раздался второй удар. Дверь широко распахнулась, куски дуба усыпали пол. В пролом влетели черные тени.

— Спасайтесь, как можете, — крикнула Мишель остальным, — но тайна Елены умрет со мной!

Она подняла сосуд к губам и проглотила яд. В животе у нее загорелся огонь и быстро растекся по телу.

— Прости меня, Елена.

Она уронила пустой сосуд на пол.

Толчук бросился вперед.

— Мама!

Темнота поглотила Мишель, и она рухнула на руки сына.

* * *

Елена упала на колени. За спиной сестры в проходе Джоах увидел чудовище. Около лестницы, которая вела на нижнюю палубу, скрючился один из крупных морских гоблинов с кожей цвета кислого молока и злобными красными глазами. Гоблин зашипел на него, взмахнув в воздухе когтистой лапой. Его дыхание воняло гнилой рыбой. Чудовище шагнуло к его сестре.

— Назад, демон! — В ярости Джоах не видел ничего, кроме чудовища. Он ударил дракиля в морду обратным концом посоха. Юноша не промахнулся — затрещали кости, и чудовище взвыло. Удар был так силен, что отшвырнул чудовище к лестнице, и оно покатилось в трюм.

— Джоах? — простонала Елена.

Он поспешил к сестре, падавшей на доски палубы.

— Ель, я здесь.

— Жжет… — Елена упала без сознания к нему на руки. Ткань ее тонкой рубашки на спине была горячей и скользкой на ощупь. В свете фонаря он увидел, что по спине Елены расползается черное пятно. Сколько крови!

— Елена! — Джоах крепко прижал ее к себе и бросил посох на палубу, чтобы попытаться зажать рану свободной рукой.

Снизу опять раздалось тихое шипение. Был ли то раненый дракиль или новый противник, Джоах не знал. Он поднял Елену на руки и наполовину понес, наполовину потащил ее в кают-компанию. Он уложил ее на узкую койку, разорвал простыню на тонкие полосы и наложил плотную давящую повязку.

Потом он подбежал к двери, оглядываясь назад, с молитвой на губах. Потом он сделал самую страшную вещь в своей жизни: он оставил сестру. Он вышел из кают-компании и закрыл за собой дверь. Елене была нужна помощь, которую он предоставить не мог. Нужно было привести остальных.

Далеко в глубине прохода он заметил на палубе свой посох, похожий на затаившуюся черную змею. Но за оружием, между Джоахем и люком, который вел на палубу, сгорбился его враг. Красные глаза горели в полутьме; когти серебристо мерцали в свете фонаря. Хвост, которым тварь замахивалась на него, был черен от крови его сестры. Из разбитого носа все еще сочилась кровь.

Безоружный, Джоах вряд ли мог бы справиться с мускулистым хищником, если только ему не удастся заполучить обратно посох. Он инстинктивно потянулся окровавленной рукой к изогнутой деревяшке. Словно отвечая на его невысказанное желание, посох пододвинулся поближе к нему на ширину ладони, скрип коры по доске громко прозвучал в узком проходе. Гоблин заметил движение и сделал шаг вперед, чуть не ткнувшись разбитым носом в черный талисман. Тварь наклонила голову и протянула коготь вперед, очевидно, заинтересованная волшебством.

Джоах сжал кулаки. Нельзя было позволить дракилю забрать его единственное оружие.

— Нет! — выкрикнул он, намереваясь только отвлечь тварь. Однако результат оказался куда более масштабным.

Посох подскочил в воздух, словно испуганный громким приказом. На его поверхности вспыхнуло и замерцало черное пламя. Дракиль замер на месте. Джоах тоже. Он никогда еще не видел, чтобы посох так себя вел. Было ли это проявлением сил, которые посох немногим раньше отобрал у Елены, или просто отражением его собственной тревоги? Джоах прищурился. Для него это не имело значения. Ему нужно было оружие — любое оружие!

Он протянул руку к висящему в воздухе посоху.

— Иди ко мне! — заорал он во всю мощь легких. Но ничего не произошло. Кривая деревяшка просто продолжала парить в воздухе.

Хотя крик и не дал желанного эффекта, он по крайней мере сумел заставить дракиля отступить на шаг. Тварь отшатнулась от пламени посоха, испугавшись черной магии. Может быть, он сумеет воспользоваться этим для своих целей.

Не имея никакого плана, он просто прыгнул к гоблину, подняв руки над головой, с воплем гнева и ненависти на губах. Тварь отпрыгнула от этой неожиданной атаки и стала отступать, пока не оказалась прижатой к люку.

Джоах протянул руки к посоху и схватил его. Он слегка съежился, ожидая, что черное пламя обожжет его. Но от его прикосновения огонь потускнел, и скоро пламя исчезло, оставив только темно-розовое сияние, словно посох был горячим угольком, только что вытащенным из очага. Но его жар не обжигал; наоборот, посох оказался ледяным на ощупь, словно в руках у Джоаха была сосулька с холодных гор. Холод пробежал по его пальцам и, казалось, впитался в руки. Держа в руках деревяшку, Джоах чувствовал, как холод поднимается по его венам, словно посох был каким-то холодным сердцем, накачивавшим его морозом.