Война ведьмы

Джоах поднял волшебный посох. Толстое дерево в его руках было теперь светлым, словно ивовая ветвь. Чтобы управлять вращающимся в воздухе посохом, требовались лишь незаметные движения пальцев и легкий изгиб запястья. Джоах взмахнул посохом, описал им грозную дугу так быстро, что полированное дерево расплылось у него перед глазами. Его отец некогда сказал ему, что в умелых руках деревянная палка может быть куда смертоноснее, чем самый острый меч. Тогда он усомнился в этих словах, но не теперь. Он закрутил посох вокруг запястья и ловко поймал. Он никогда еще не чувствовал такой уверенности, такого понимания дерева и силы. Посох был почти продолжением его руки, смертоносным утвердителем его собственной воли.

Юноша и посох были теперь единым целым.

Король рэйверов прыгнул, намереваясь разорвать их. Джоах ответил. От одной его мысли посох повернулся, и Джоах ударил его обратным концом прыгающего демона прямо в морду. Удар заставил дерево задрожать и передался в плечо. Такой удар мог бы заставить руку онеметь и выпустить посох. Но Джоах почти ничего не почувствовал. Ловко изогнув запястье, он развернул посох и другим его концом плашмя ударил князя демонов по черепу.

Затрещала кость, и король рэйверов повалился на палубу, расщепив под собой настил. Удар был достаточно силен, чтобы убить быка — но эта тварь еще жила. Когтистые лапы тянулись к добыче, сначала слабо, ошеломленно, потом с новой решимостью.

Джоах не ждал, пока чудовище поднимется на ноги. Он рванулся вперед, оперся посохом о палубу и перепрыгнул через бурю размахивающих острых когтей. Он оказался у демона за спиной. Не ожидая ни секунды, он поднял свой посох так, что его обратный конец оказался напротив спины чудовища, обеими руками удерживая его верхний конец. Джоах поднял посох прямо вверх, а затем, собрав все свои силы и всю свою волю, пронзил им демона насквозь. Дерево легко прошло через кожу и кости и вонзилось в деревянный настил под королем рэйверов.

Чудовище извивалось, словно паук, насаженный на булавку.

Джоах переступал с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие, но чудовищные когти и клыки были слишком близко. Воспользовавшись воткнувшимся в дерево посохом как шестом, Джоах опять перепрыгнул через мельтешащие лапы и кувырком покатился по палубе. Он вскочил на ноги у ограды, на расстоянии вытянутой руки от своей сестры.

Перекатываясь, Джоах наблюдал за результатами своей атаки. Движения короля рэйверов слабели на глазах. Серебряная деревянная палка не отпускала его. Когти стукнули по палубе и замерли. С воем, который рассек облака и сорвал с мачты один из парусов, черный дух поднялся паром вокруг деревянного копья, и исчез.

Остались только пустые останки королевы гоблинов, изуродованные и обожженные. Посох, все еще торчавший в палубе, снова потемнел, белая магия истратилась.

Джоах сел и потянулся к неподвижному телу сестры. Его рука замерла, когда он наконец разглядел, в каком она состоянии.

— Матерь Верховная… Эл…

Елена лежала у перил неподвижно, навзничь, без сознания. Хотя она еще дышала, ее кожа была бела, как первый снег. Но дыхание у Джоаха перехватило отнюдь не от ее бледности. Волосы его сестры, еще недавно коротко остриженные, теперь лежали у нее под головой толстой подушкой огненных кудрей. Только самые кончики еще были темными, напоминая о недавнем маскараде.

Джоах на трясущихся ногах шагнул к ней, слишком ошарашенный, чтобы позвать остальных. Подойдя, он увидел, что даже ногти у нее на пальцах рук и ног отросли таким же чудесным образом. Ногти на руках изогнулись и приняли форму штопоров.

Но изменились не только ее волосы и ногти. Джоах старался не глядеть на ее обнаженное тело, но оно изменилось совершенно потрясающе. Елена потеряла облик юной девочки, в которой только угадывалась будущая женщина. Ее тело расцвело и обрело зрелые очертания ошеломляющей красоты. Казалось, что за несколько секунд над ее головой пронеслись четыре зимы.

Джоах быстро сбросил рубашку и прикрыл нагое тело сестры плотной тканью. Рубашка еле-еле прикрыла Елену. Она теперь была чуть ли не на голову выше брата.

От его прикосновения Елена пошевелилась.

— Д-Джоах? — пробормотала она. Ее веки дрожали от усталости.

— Тише, Ель. Спи, — прошептал он, не зная, что сказать. — Ты в безопасности.

С другой стороны палубы послышалось возражение.

— Ты бы лучше отдал ее мне, мальчик, — сказал Рокингем. — Возможно, я даже позволю тебе жить.

Прищурившись от ненависти, Джоах обернулся и подошел к своему посоху, вонзенному в дощатый настил — единственному оружию, которое у него было.

На другой стороне палубы Эррил и остальные все еще сдерживали Рокингема. Мечи кружились вокруг чудовища, но голем был защищен тенями. Флинт предупреждал, чтобы никто не вступал в эту маслянистую тьму.

Джоах заговорил с мстительной яростью:

— Посылай против нас хоть всех демонов преисподней, чудовище. Но ты никогда не тронешь Елену.

— Смелые слова для того, кто растратил всю магию своей сестры.