Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

Самым подходящим объяснением является все же тезис относительно “бумажного тигра”. Такой вывод напрашивался сам собой, поскольку правительство США оставило без внимания те атаки против американских военных объектов, которые предшествовали событиям 5 августа. Это было совершенное 3 февраля нападение вьетконговцев на американскую резиденцию в Контуме, взрыв бомбы 7 февраля в сайгонском театре, куда, как все знали, ходили только американцы. 2 мая был потоплен корабль США “Кард”, а 4 и 6 июля подвергся атаке лагерь спецназа. И во всех случаях не последовало никакой реакции со стороны Соединенных Штатов. То, что 2 августа коммунистам сошло с рук нападение на “Мэддокс”, укрепило Политбюро в мысли, что США – возможно, по причинам внутреннего характера – будут молчать и дальше. Как ни поверни, но, с точки зрения Хо и Зиапа, Америка вполне заслуженно считалась “бумажным тигром”.

Летом 1964-го, в год президентских выборов, “мирному кандидату” Джонсону очень хотелось избежать каких-то осложнений во Вьетнаме. По результатам опросов, более двух третей народа Соединенных Штатов относились к Вьетнаму весьма индифферентно, что вполне устраивало действующего президента‹25›. Так, нападения и гибель американцев оставались без ответа. Но возникает вопрос. Что было бы, если бы первые атаки на объекты США во Вьетнаме получили достойный отпор? Если, как уверяют иные ученые мужи, Вьетнамская война была “войной упущенных возможностей”, не являлось ли нежелание Джонсона со всей жесткостью пресечь “тестовые” атаки начала 1964-го как раз одной из таких “упущенных возможностей”?

В нападениях на американские эсминцы прослеживается склонность Зиапа к поспешным действиям. Вспомним хотя бы его “стратегическое” решение начать в отсутствие Хо в 1944-м неподготовленное восстание или же преждевременно предпринятое 1951-м Всеобщее наступление. Вторым “фирменным знаком” Зиапа являлась его неспособность быстро разбираться в чем-то новом для него, будь то неизвестная тактика, не применявшееся ранее вооружение или даже род войск. Таких промахов он допускал немало, начиная с чуть не ставшей для него и Хо роковой атаки французских парашютистов в 1947 году и кончая неумением оказать противодействие вертолетным рейдам в 1963-м. На сей раз промашка вышла с “большой войной” на море.

Одним из важнейших результатов нападения северных вьетнамцев на американские суда стала резолюция по Тонкинскому заливу. 10 августа она прошла, получив полное одобрение в нижней – 416-0 – и почти полное – 88-2 (против голосовали сенаторы Морз и Стивене) – в верхней палате конгресса США‹26›. Данная резолюция предоставляла президенту широкие права, в том числе право использовать любые силы и средства для оказания содействия Южному Вьетнаму и другим союзникам Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии. С течением времени, по мере того как груз войны становился все более ощутимым, вышеназванная резолюция также оказалась под прицелами критиков конфликта.

Но это все в будущем, а тогда, в 1964-м, перед Джонсоном возникали проблемы, требовавшие немедленного решения. Хаос в Южном Вьетнаме по-прежнему нарастал, а конец приближался со все возраставшей скоростью. Правительство Каня, которое и раньше неспособно было навести порядок в стране, фактически уже ничем не управляло. Осенью 1964-го на улицы вышли студенты, буддисты и католики. Все они добивались чего-то своего, часто совершенно противоположных вещей. 3 сентября заместитель министра обороны (по вопросам международной безопасности) Макнотон откровенно говорил: “Обстановка в Южном Вьетнаме ухудшается… Она настолько плоха, что, если мы не придадим новизны характеру нашей политики там – а возможно, даже если и сделаем так, – ситуация все равно будет продолжать регрессировать”‹27›. Из своей резиденции на Гавайях главнокомандующий вооруженными силами США в районе Тихого океана (ГЛАВКОМТИХ) адмирал Шарп направил подчиненным ему командующим датированное 25 сентября послание, где среди прочего говорилось: “1. Политическая ситуация в РВ в настоящий момент настолько нестабильна, что нельзя с уверенностью сказать, какие действия нам придется предпринимать в будущем. Так, например, может сложиться положение, при котором мы будем вынуждены иметь дело с недружественным нам правительством, или же в стране не окажется никакого правительства”‹28›.