Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

Вместе с тем если в конце 1967 года Клиффорд и испытывал какие-то сомнения, то он тщательно скрывал их. В ноябре 1967-го на совещании с другими “Мудрецами” он настоятельно советовал Джонсону продолжать войну в том ключе, в котором она и велась до сих пор. В общем, когда Макнамара изрядно надоел президенту своими пораженческими настроениями, он решил, что новый министр обороны, Клиффорд, поддержит его позиции в отношении войны. Вместе с тем Джонсон не осознавал, что у Клиффорда было такое же самомнение, как и у него самого, что тот не горит желанием сделать головокружительную карьеру высокопоставленного госслужащего, ничего особенного не ждет от президента, а значит, если не захочет, не станет плясать под его дудку.

Люди, которым приходилось тесно сотрудничать с Клиффордом в министерстве обороны, в ОКНШ, а также гражданские чиновники из секретариата МО, все они считали Клиффорда “ястребом”. ОКНШ ликовал. Наконец-то удалось избавиться от Макна-мары, которого они не переваривали не только за его окружение, состоявшее из “вундеркиндов”, за его новомодные штучки с системным анализом и всеведение, но и за вред, наносимый им обороноспособности страны. Узнав о назначении Клиффорда, в Объединенном комитете решили, что найдут в штатском начальнике человека, разделяющего их точку зрения по многим ключевым вопросам. Гражданские чиновники из МО, напротив, заволновались. Подбирал их Макнамара, и они хранили ему верность и оказывали поддержку в стремлении ограничить войну. Теперь они, не желая сдавать собственных позиций, готовились уйти в отставку. Так или иначе, тем самым человеком, которому Джонсон доверил ревизию сложившейся во Вьетнаме обстановки, был Кларк Клиффорд.

Так уж сложилось, что все касавшееся Вьетнамской войны, даже простой процедурный вопрос, мог запутаться и исказиться до неузнаваемости. То же самое случилось с директивой, которую президент дал специальной комиссии Клиффорда. Сам Клиффорд и те, кто работал с ним в этой “оперативной команде”, уверяют, что никогда не получали письменного распоряжения от президента и вообще из Белого дома о проведении оценки общей ситуации во Вьетнаме. Со своей стороны, президент и Уолт Ростоу настаивают на том, что за устным приказом утром 28 февраля во второй половине того же дня последовала соответствующая детальная письменная директива, предписывавшая Клиффорду изучить ситуацию и наметить стратегические пути ее разрешения. Клиффорд же и спустя годы клялся, что никакого такого документа и в глаза не видел.

Так или иначе, Клиффорд созвал комиссию во второй половине дня 28-го числа. Присутствовали госсекретарь Раек, министр обороны Макнамара, министр финансов Фаулер, замминистра обороны Нитце, Хэлмс из ЦРУ, Ростоу и генерал Тейлор. В начале совещания министр Фаулер откровенно признался, что выполнение просьбы Уилера о направлении во Вьетнам более чем 200-тысячного воинского контингента неблагоприятно скажется на экономическом, социальном и политическом положении в стране. Пострадает обожаемая президентом глобальная социальная программа, а программы помощи иностранным государствам придется и вовсе свернуть. Администрация будет вынуждена поднимать налоги, может упасть курс доллара. “Оперативная команда”, напуганная еще утром Уилером, и вовсе погрузилась в уныние. Вместе с тем в процессе обсуждения, последовавшего после доклада Фаулера, стал формироваться список вопросов. По мнению Клиффорда, проблема заключалась не в том, “как послать Вестморленду войска, а как правильнее поступить в интересах страны”‹50›.

Этим фундаментальным вопросом определялась задача комиссии, участникам которой Клиффорд раздал различные задания. Каждому предстояло изучить свой предмет и представить письменные соображения председателю ко 2 марта. Кроме того, он дал указание генералу Уилеру задать Вестморленду девять вопросов, которые в тот же день отправились по электропроводам в Сайгон. Два из девяти были наиболее важными: “1. Для решения каких задач военного характера необходим дополнительный контингент? 2. Для отражения какой именно реальной угрозы РВ он необходим и какой конкретной цели предполагается достигнуть с его помощью… через полгода? Через год?”‹51›. Ответов на все девять вопросов в Вашингтоне тоже ждали ко 2 марта.