Война во времени

Из своих командировок отец нередко привозил всякие, как говорила Алина, «штучки». Африканские маски с какой-то, по словам побывавшего у них в гостях знакомого-экстрасенса, «благоприятной энергетикой». Кусок камня из Вавилона — отец рассказывал, что ещё до американской войны отломил его от стены в том самом месте, где умер Александр Македонский. Некрасивая, но страшно древняя и страшно подлинная глиняная плошка из Египта — такими тогдашние его жители освещали свои хижины.

И иногда Антону было жутко сознавать, что вот те самые древние египтяне, которых они изучали в пятом классе, реально трогали эту вещицу, заливали в неё масло, зажигали и при её свете рассказывали друг другу, например, сказки… И эти сказки тоже бродят по всё тому же внеземному «кэшу» мыслей и образов, которые, оказывается, никуда не деваются…

А ещё тут были также папуасский лук на стене, древнегреческая чашка, обломок метеорита — отец шутил, что Тунгусского. И даже настоящий череп скифа, привезённый с раскопок! В молодости отец работал в археологических экспедициях. И, кстати, с мамой познакомился в одной из них. Та в те времена трудилась на «остеологичке» — то есть отмывала-очищала откопанные кости людей и животных. Каким образом она сумела завладеть скифским черепом, она не рассказывала, а отец подсмеивался и говорил, что это к ней предок вернулся и сам позволил себя увести. А теперь охраняет их дом и покой.

Череп был зачем-то окрашен в багровые цвета и покрыт лаком.

Алтайский камень, который было предложено осмотреть, был самым новым приобретением. И самым удивительным.

Отец рассказал, что когда-то такие камни были амулетами у местных шаманов, помогали им медитировать, общаться с Духом Неба и даже исполнять некоторые желания.

Что такое медитировать? Это как бы отрешаться от этого мира, объяснил отец, выходить из него, очень глубоко сосредотачиваться на собственном духе, выводить его в некие другие реальности. В этом состоянии шаманы могли постигать прошлое и будущее, могли сосредотачивать в себе гигантскую энергетику, благодаря чему могли и лечить, и провидеть, и предсказывать будущее. Утверждали даже, что шаманы умели вообще исчезать из этой реальности, чтобы оказаться где угодно — хоть в прошлом, хоть в будущем, хоть даже в другой галактике.

Уж не с тем ли они информационным хранилищем миллиардов человеческих мыслей камень их связывал?

— Смотри, — сказал Антон. — Если сожмёшь его в руках и о чём-нибудь определённом подумаешь, он начнёт нагреваться!

— Сам? — удивилась Алина и недоверчиво посмотрела на зеленоватый камень, кем-то тщательно обтёсанный почти до кубической формы.

— Сам! — гордо подтвердил мальчик.

— Врёшь! — объявил сзади вечный скептик Гуся, вслед за ними просочившийся в кабинет Антонова отца. Надо же, только что смеялся в другой комнате, а тут сразу всё унюхал!

— Ты его сам теплом ладоней нагреваешь. Если сожмёшь в руках кусок льда, он тоже нагреется. До того, что в воду превратится.

Физик Юрий Петрович, в отличие от математички и англичанки, Сашку любил. Физику тот знал.

— На, попробуй сам! — обиженно начал было Антон. Но тут же оборвал себя:

— Нет, стой, стой! Сначала давай поспорим. Если он будет нагреваться больше, чем на температуру тела, ты мне… ты мне отдаешь ту южноафриканскую марку с бабочкой!

Мальчишки увлекались ещё и филателией.

— А если нет, ты мне дашь Руанду с гориллой, — принял вызов Сашка.

Руанда была маркой древней, ещё колониальных времен, так что Антонов отец, чью коллекцию, собственно, его сын и ставил теперь на кон, мог легко открутить глупому отпрыску голову. Но тот, видно, был уверен в своей победе.

— Разбей! — приказал он Алине.

Та со вздохом — что за дурацкие ритуалы у этих мальчишек! — расцепила их руки.

Сашка взял камень, победно улыбаясь. Но постепенно улыбка начала уходить с его лица, а потом сменилась недоумённым выражением лица. Сквозь недоумение тут же начала проступать подозрительность.

— Как же так, — обиженно спросил он, — ведь я же как раз и думал о том, чтобы ни о чём не думать?.. Тут какой-то фокус!

Алина зашлась смехом:

— Эх ты! «Ходжу Насреддина» читал? Как только ты хочешь о чём-нибудь не думать — тут же именно об этом и будешь думать. Помнишь, как он там ростовщика лечил? Велел ему не думать об обезьяне с красным задом, а тот ни о чём другом больше и думать не мог!

— Тебе надо было думать рассеянно, сразу обо всём, — подтвердил Антон. — Он тогда не нагревается. Наверное, не может сосредоточиться на какой-то одной мысли, и всё!

— Как ты на английском, — издевнулась над Гусей Алинка.

Тот только засопел…

Да, это было удивительно! Никто из них никогда даже не слышал о таких вещах! Сколько бы там тайн не скрывали в себе египетские пирамиды, но они были где-то очень далеко. А тут — вот она, реальная загадка — в их руках, в образе простого, почти не обтесанного камня!

И троица начала экспериментировать.

Сначала они пытались узнать, становится ли камень горячее, если думать о чём-нибудь сильно-сильно.