Война во времени

А после того как Антон, немало помучившись, показал, как можно сделать костяные наконечники для стрел, откалывать, а затем обтачивать их на камнях, мальчишки набросились на изготовление настоящих стрел. Точнее, за вытачивание ровных палочек для них из ветвей деревьев. Антон раскалывал их в передней части, вставлял в щель костяное остриё — и пару маленьких каменных из валявшихся осколков от основной, мужской деятельности по изготовлению рубил и наконечников для копий, — а затем натуго заматывал изделие конским волосом. А Альку припахали привязывать птичьи перья к концам стрел.

Все почему-то были счастливы.

* * *

   — О, Дождь,
   Уходи прочь!
   Я боюсь тебя,
   Пожалуйста, иди в другое место!

Реальная молитва папуасов Новой Гвинеи

Вида Да ещё побесновался некоторое время вокруг священного дерева — было здесь такое, оно Сашке в том сне привиделось, где ему ноги отрезали… — и затих, опустившись прямо в грязь.

Дождь собирался с вечера, шёл всю ночь и теперь висел над долиной с утра серой занавесью. Это путало все планы старика. Вчера охотники выследили кабаний выводок. Или свиной, как правильнее? Саша не знал. В общем, мать-свинья с поросятами. Дикая. Наверное, кабаниха. Неважно.

Факт, что после вчерашнего скандала между вождями Яли и Ваху — прямо в мужском доме, с визгом и хватанием за копья — вида Да решил ускорить адаптацию пришельца в племени. Для этого необходимо было, как он сказал, чтобы Саша сделал три вещи: женился на местной уроженке, убил свинью, доказав, что в состоянии кормить семью, и прошёл испытание у священного столба.

Полно тут всего священного было, если разобраться. Дерево на холме. Столб посреди посёлка. Костёр рядом с ним. Не вечный, правда, а зажигаемый по общеплеменным праздникам. Или торжественным поводам.

Ах да, вождь сушёный ещё…

— Слушай, деда, а не подождать ли? — всё же попросил Саша, до холодка в животе побаивающийся женитьбы. Конечно, кабана завалить — та ещё работёнка. Читал он часто в исторических книжках, что это даже для рыцаря заслугой считалось. С мечом и копьём. А тут чем зверюгу брать? Этой палкой с камнем на конце?

Инициация — тоже та ещё процедура может быть. Вон, воины со шрамами по всему телу ходят. Тоже, поди, у столба стояли, порезы терпели… Нафиг такое счастье…

Но жениться — это вообще. Это как?

В смысле: «как» — это он видел. Народ тут был не стеснительный. Конечно, на людях было всё чинно: у мужчин свои дела, у женщин — свои. Мужчины основное время в мужском доме проводят. Женщины либо у общего поселкового очага пищу готовят, либо по чумам своими детьми и бытовыми делами занимаются.

Но по ночам из чумов стоны доносились. Да и вида Да, даром что дед, противоположный пол своими заботами не обходил. Жениться ему, кажется, было нельзя — во всяком случае, постоянной женщины с ними в его шаманском чуме не было. Но две девицы к колдуну точно прикреплены — готовить, убирать и прочее. Вот «прочим» он с ними тоже занимался, нисколь не стесняясь соседства.

Но Саша не интересовался ещё этими вещами. Он знал, конечно, что когда-нибудь вырастет и женится. Что у него будут дети. Представлял, как оно происходит — интересно же в интернете посмотреть! Но самого его эта перспектива не заводила. Девчонки его не сильно занимали — слишком из другого мира они были, с посторонними совсем заботами и интересами. Вернее, «неинтересами». Воображалы и кривляки. Некоторые нравились — Алька, Вива. Вернее, с Алькой они дружили, она нравилась как друг. А Вива была на расстоянии, она нравилась вообще. Спокойная, не дура. Без выпендрёжа этого бабского. Красивая…

Но чтобы чего-то с ними делать навроде того, что вида Да… Чего ради? Какое удовольствие в этом?

Он вспомнил, как ещё в первом классе его остановили за гаражами какие-то взрослые девчонки — из класса пятого, что ли, он уже не помнил — и, хихикая, стали рассказывать, что означает одно неприличное слово. А он искренне не мог понять, на фига ему это надо знать. И — нафига этим надо заниматься? Смысл какой?

Наивный был тогда, поинтересовался этим у самого близкого человека, у мамы. Реакция была, надо признать, странной. Мама чего-то испугалась, потом засмеялась, когда узнала, откуда у него возник такой вопрос, потом почему-то рассердилась. «Вот старше станешь — сам узнаешь, зачем», — подытожила она.

Ну? Старше он стал. И теперь знал, зачем. Чтобы дети рождались. Но совершенно не понимал, ради чего этим заниматься. Ладно, если для рождения ребёнка понадобится, он сделает, конечно. Один раз, коли надо. А дальше у него — дела.

А во-вторых, это когда ещё должно быть. Когда он взрослым станет. А сейчас, вдруг… Да с какой-то девчонкой! Потом живи, заботься о ней, выслушивай ерунду всякую девчачью…