Война во времени. Кн. 2. : Патруль не сдается! Ключ из глубины времен

Здесь, на Топазе, их и так слишком мало. Потеря каждого человека может обернуться трагедией для всего клана. И хотя Тревис не испытывал особой симпатии к Деклаю, но и ненависти к нему он тоже не чувствовал. Однако перед ним лежало только два пути: либо он бросает вызов Деклаю и сражается с ним, либо навсегда остаётся изгоем и ведёт отшельнический образ жизни. Тревис не мог, не имел права рисковать будущим апачей. Особенно теперь, когда он узнал всю эту информацию, почерпнутую в подземелье заброшенной башни. И в то же время Тревис хорошо понимал, что сейчас вступает в борьбу, наградой в которой станет будущее апачей и всей Земли впридачу.

Вначале ему надо было отыскать новое место расположения лагеря. Если клан прислушался к слову Нолана, то наверняка двинется дальше на юг, держась подальше от горной гряды. И значит, если Тревис пустится их догонять, то ещё больше уйдёт от заброшенного города с зеленоватыми башнями. Ему этого совсем не хотелось.

Тревис с горечью улыбнулся собственным невесёлым мыслям, и сразу же лицо, покрытое синяками, свела судорога боли. Как ему хотелось сейчас раздвоиться. Одну его половину тянуло в долину, чтобы там охранять заброшенные башни древнего города. А вторую — в лагерь апачей, со страстным желанием вызвать на поединок Деклая. Но он был всего лишь человеком, и потому, хочет он того или нет, а ему придётся рискнуть безопасностью башен. Он считал, что сейчас важнее всего покончить с влиянием Деклая в клане.

Перед самым рассветом вернулась Наликидью, притащив с собой птицу или, вернее, существо, отдалённо напоминавшее земную птицу. Тревис с интересом разглядывал сё. Когда-то давно у этих существ почти полностью атрофировались крылья, но вот ноги и тело были крепкими и сильными. Тревис разделал тушку, машинально отложив несколько перьев для стрел. Поёживаясь от утреннего холода, Тревис стал торопливо рвать зубами сырое тёмно-вишнёвое мясо, кидая косточки Наликидью.

Немного поев, Тревис, несмотря на ноющую боль во всём теле и многочисленные ссадины, решил всё-таки выполнять задуманное. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы позволять себе отступить или расслабиться. Он выглянул из-под укрытия и осмотрел промокшую насквозь окрестную поросль. Дождь всё ещё моросил, но оставаться в укрытии Тревис больше не мог. Он мысленно позвал койотов и постарался как можно яснее представить себе лагерь апачей и самого Деклая. К его огромному облегчению ответ пришёл сразу. Койоты были готовы провести его по свежему следу.

Стряхнув с себя остатки сухих листьев, Тревис натянул на себя всё ещё сырую рубаху. Прикосновение мокрой материи было неприятным, но выбора не оставалось. Через секунду ему всё равно предстояло тащиться под дождём. Он спрятал нож за пояс и осторожно выбрался из укрытия. Дождь, как видно, лил всю ночь, скалы и камни стали мокрыми и неустойчивыми. Тревис, осторожно ступая по ним мягкими подошвами кожаных мокасин, старался держать равновесие и не оступиться. Он постарался отвлечься от боли, которая мучила его при каждом движении, и вскоре мысли вернулись к недалёкому прошлому. Неожиданно в сознании возник вопрос, который он уже несколько раз задавал себе. Почему же койоты покинули его там, в древнем заброшенном городе? Почему потом остались и ждали, никуда не уходя? Какая может существовать связь между животными Земли и останками древней звёздной цивилизации? Тревис был глубоко убеждён, что Наликидью и Нагинлта остались среди башен и золотистого клубящегося тумана совсем не случайно. Ему страстно хотелось связаться с ними напрямую, задать эти вопросы, и главное — получить на них ответы.

Но отвлекать их сейчас Тревис не решился. Без этих чутких животных он никогда бы не сумел отыскать следов откочёвывающего клана. Лёгкая морось сменялась ливневыми потоками, смывая запахи с мокрой земли, сырость пропитала всё вокруг, небо становилось то тёмно-бронзовым, то почти чёрным; Тревис мёрз. А койоты бежали впереди, припав острыми мордочками к земле, и шныряли из стороны в сторону, старательно отыскивая слабые следы.

Дождливая погода держалась трое суток, ручьи и речушки превратились в неистовые бешено ревущие потоки, через которые Тревису порой приходилось пускаться вплавь. Местами глинистая, мягкая земля разбухла и размякла настолько, что ноги едва ли не по щиколотку увязали в ней, и каждый шаг давался с огромным трудом. Налипавшая скользкая грязь мешала идти, но и счищать её не имело смысла. Тревис устал, ослаб и теперь брёл с трудом, пошатываясь, иногда падая и оступаясь, но не давая себе поблажки. Он знал только одно: стоит ему расслабиться и начать себя беречь, как вся его идея лопнет, как мыльный пузырь. Он должен держаться во что бы то ни стало. Он надеялся только на одно: что остальные апачи сталкиваются сейчас с теми же самыми трудностями. Даже, пожалуй, с большими, поскольку на их плечах лежал груз вьюков. Да и женщины не могут идти слишком быстро. Однако то, что племя не делало большого привала, говорило о желании апачей убраться подальше от злополучных гор.