Война во времени. Книга 2

Он уже почти дотянулся до него, когда тело сорвалось с сидения. В последнем усилии, уже падая, Ратвен успел ударить по рычагу, и мешком рухнул на пол.

На какое-то время сознание ушло, предоставляя ему благое спасение от муки и боли в чёрной тишине небытия, но он всё ещё не был уверен: удалось ему повернуть рычаг или нет? Ратвен глухо застонал, приоткрывая глаза, но не сразу разглядел каюту, а только постепенно предметы стали проступать сквозь глухую пелену. Он попытался повернуть голову, и взглянуть на положение рычага, но воля, всё это время поддерживавшая тело в напряжении, на этот раз предала его. Он вдруг почувствовал, что больше уже не может бороться с тем спокойным онемением, которое дарила ему смерть. Он ещё несколько раз попытался приподнять отяжелевшие веки, но тьма наступала, и наступала неумолимо, милосердно увлекая его за собой.

Тусклый свет несколько раз мигнул и погас. Темнота, наступившая в помещении с клеткой рассеивалась лишь слабым отблеском света в пяти метрах дальше по коридору. Там зияла довольно большая дыра во внешней обшивке корабля, и сквозь неё до двух острых носов доносились свежие, новые запахи незнакомой планеты. Двумя днями раньше самец-койот успел надорвать сетку, окружавшую клетку, хотя разум ему и подсказывал, что бегство с корабля — бессмысленно. Однако теперь они получили отличную возможность обрести свободу. Это подсказала ему та телепатическая связь, которую он так тщательно скрывал всё это время, притворяясь обыкновенной собакой. Теперь наступил момент действовать. Койот стал быстро прорывать дыру в сетке, затем просунул в неё лапу и скинул защёлку. Дверца клетки распахнулась.

Они выбрались из своей тюрьмы и направились к отверстию, из которого доносились самые разные запахи нового дикого мира, мира, свободного от всякого присутствия человека.

Самка, по природе своей более осторожная нежели самец, следовала по пятам. Он же, настороженно навострив уши, бежал впереди, готовый к любым опасностям. Наконец он выскочил из корабля и удивлённо затявкал, приглашая подругу к себе. Однако она не торопилась.

Всю свою жизнь проведя с человеком, она была натренирована проводить разведку и наблюдения только с приказа своих хозяев. Теперь же они остались одни, и это вселяло в неё растерянность и сомнения. Но запахи мёртвого корабля казались ей чуждыми и неприятными, а новый дикий мир манил к себе свежим ветерком и сумеречным светом. Привлекаемая радостным потявкиванием своего друга, самка наконец преодолела последние метры и оказалась на свободе.

Из всех приборов корабля выдержал только редакс. Редакс устоял там, где не выдержали остальные продублированные и всячески защищённые устройства. Электричество заструилось по кабелям, активизируя анабиозные капсулы. Однако пятеро из анабиозников погибли ещё во время посадки, оставшись на склоне горы, а трое, не успев проснуться, задохнулись в окружившей их тьме кошмаров. Но в капсуле ячейки, ближайшей к пролому, сквозь который выбрались койоты, благополучно проснулся молодой мужчина. Он сел и огляделся по сторонам полными ужаса глазами. В кромешной темноте он кое-как сумел выбраться из капсулы, на слабых, подгибающихся ногах еле преодолел путь до выхода и обессиленно привалился к двери. Бессознательно, только благодаря тренировкам, он нащупал замок. Очутившись в коридоре, мужчина помотал головой, пытаясь избавиться от головокружения, осмотрелся, и его неумолимо потянуло к отблескам лунного света в проломе корпуса.

Он сделал несколько неуверенных шагов, но ноги подкосились, он упал и смог только поползти к дыре. Выбравшись наружу, он с трудом взобрался по осыпи глины и земли, которую сгрёб перед собой корпус падавшего звездолёта. Скатываясь по склону, человек задел головой о камень и потерял сознание, распростёршись навзничь среди редких зарослей травы.

Вторая, малая луна Топаза быстро скользила по чёрному звёздному небу, заливая всё вокруг зеленоватым светом. И эти сумеречные лучи упали на мужчину, лежавшего без сознания, превращая его лицо в мертвенно бледную маску. Даже потёки крови, застывшие на лбу, казались чёрными. Луна быстро достигла горизонта и вскоре скрылась за ним, но второй спутник Топаза — первая, большая луна — по-прежнему освещал землю золотистыми лучами. И когда она достигла зенита, среди ночных шорохов разразилось тявканье.

Под аккомпанемент самозабвенного тявканья человек очнулся. Он тяжело шевельнулся, затем сел, прижав руку к голове. Глаза приоткрылись, и сквозь застилавший их туман он огляделся вокруг. Но на вздымавшуюся над ним громаду искалеченного звездолёта человек даже не обратил внимания. Вместо этого он поднялся и, спотыкаясь, на непослушных ногах вышел из тени в распадок. В голове у него носилась настоящая круговерть из мыслей, обрывков воспоминаний и эмоций. Возможно, Ратвен или кто-нибудь из его помощников и смогли бы объяснить ему в чём дело, но в этот момент Тревис Фокс — агент во времени, член группы «А» операции «Кошениль» — казался гораздо менее разумным животным, чем два койота, поглощённые своим ночным ритуалом.