Война во время мира (СИ)

— Доброе утро, — его губы расплылись в улыбке под ее поцелуем.

— Спасибо тебе, — в который раз за эту ночь проговорила Элиза.

— Ты не одна, — прошептал Сортен ей на ухо, наваливаясь на нее своим телом. — Скоро закроют каминную сеть.

— Мне некуда идти, — Элиза поджала губы и запустила пальцы в его мягкие волосы. — Домой я не смогу, а тут я не хочу.

— Можешь остаться у моих родных в Хогсмиде, — сказал Сортен. — Я много рассказывал о тебе своей матери. Она будет только рада.

— Тебе не кажется, что это все очень быстро? — смутилась Элиза.

— Зато ты будешь в безопасности, — ответил Сортен. — Я тебе дам все. И тебе больше не надо будет унижаться перед Поттером.

— Я бы хотела на могилу к родителям, — прошептала Элиза.

— Нет, это может быть опасно, — Сортен тоже сел и строго посмотрел на нее.

— Но я должна, — повысила голос Элиза, а из глаз предательски покатились слезы.

— Давай ты на пару дней останешься у меня, а потом мы решим этот вопрос.

Вечером они пришли в дом Сортена в Хогсмиде.

— Мама, познакомься, это Элиза, — представил ее Сортен. — Моя… девушка.

Элиза вопросительно посмотрела на него. Он нежно улыбнулся ей и лишь крепче прижал за талию. А Элиза поняла, что совсем не против. За эту ночь она поняла, что любит его. Он единственное, что теперь было в ее жизни.

— А это моя сестра, Грета, — показал Сортен на девушку, которая робко выглядывала из гостиной.

Девушка была очень худой с синяками под глазами. Элиза не понимала, как она вообще держится на ногах.

— Милая, зачем ты встала? — миссис Сортен бросилась к дочери. — Иди ложись. Я принесу тебе ужин в комнату.

Сортен повел ее в гостевую комнату. Элиза даже не знала, что сказать. Слова тут были излишни.

За два дня пребывания в их доме Элиза успела поладить с его матерью.

— Я так рада, что ты у него есть, — сказала женщина, когда Элиза вызвалась помочь ей с ужином. — Я уже и не помню, когда так горели его глаза.

— Он мне рассказывал историю вашей семьи, — Элиза опустила глаза. — Он замечательный человек.

Из разговора с матерью она поняла, что миссис Сортен не знает, что на ее сына идет воздействие и шантаж. Очевидно, Димитрий не хотел их лишний раз волновать. В этом доме Элизу приняли как родную дочь. Ей даже показалось, что они всю жизнь и были ее семьей.

— Я должна завтра сходить на кладбище, — сказала Элиза следующей ночью, поглаживая Сортена по груди.

— У меня завтра дела в группировке, — сказал Сортен. — Я не смогу с тобой…

— И не нужно, — перебила его Элиза. — Я хочу одна.

С тяжестью на сердце Элиза отпустила его на собрание, а сама с помощью летучего пороха оказалась у себя дома.

Тут была звенящая тишина. Больше не было того уюта. Больше эти стены никогда не услышат смех родителей. Больше не будет ее в этом доме. Она просто не сможет тут находиться. Слезы снова лились градом, когда она смотрела на их семейный портрет. Больше не было этих счастливых родителей, этого целеустремленного брата, этой Элизы. Да. Элиза стала другой.

Выйдя из дома, Элиза отправилась на кладбище. Здесь ей было еще тяжелее, чем в родительском доме. Ее снова окутало чувство вины.

— Простите меня, — прошептала Элиза.

Горячие слезы капали на снег, растворяя его. У нее никого не осталось в жизни. Только он. Он…

Элиза услышала тоже чей-то голос. Он ей показался знакомым. Она пошла в ту сторону. Это был Фред. Он тоже плакал. Тоже просил прощение. Он тоже, как и она, в момент лишился всего. И лишился из-за нее. Из-за ее слабости. Из-за ее глупости.

Фред ее заметил. Элиза вышла к нему. Он злился на нее. И был прав. Она сама на себя злилась.

Вдруг Элиза почувствовала, что за ними следят. Она больше не хотела подвергать никого опасности. Сказав Фреду все, что можно было сказать, она бросилась с кладбища. Завернув за угол церкви, она с облегчением подумала, что Фред за ней не пошел.

Но тут к ней подошел Нотт старший и схватил ее за руку.

— Пойдем-ка со мной, — зашипел он, и они трансгрессировали.

Они оказались в помещении, где обычно проходили собрания. Элиза посмотрела на Сортена. В его глазах читался ужас.

— Скажи нам, милая леди, откуда у Поттера готовые образцы зелий? — спросил Нотт, подставляя к ней палочку. — Саймон говорил, что дал тебе задание все испортить.

— Я испортила, — честно сказала Элиза. — Я не знаю. Он сам.

— Значит так, — Нотт отвесил ей пощечину. — Твоего брата осудили из-за твоих фокусов. Отныне ты за него будешь все это варить. И малейшая ошибка для тебя губительна. А за моральный ущерб, который мы испытали, ты все же узнаешь у Джеймса информацию. У меня есть полномочия твоего брата. Убить тебя. И попробуй только отойти на шаг от нашего плана. Я узнаю. А теперь проваливай и не смей выходить из замка.

Элиза бросилась бежать. Ей хотелось исчезнуть. Убежать в другой город, в другую страну. Она не хотела варить убивающие зелья. На ней было уже столько смертей. Она больше не хотела.

— Не уходи, — сказал Сортен в этот же вечер, целуя ее в шею. — Это небезопасно. Они найдут тебя. И убьют.

— Пойдем вместе, — прошептала Элиза, слегка прикусывая его нижнюю губу.