Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923

Военное положение украинского правительства (отныне называвшегося Директорией) ухудшилось почти сразу же, как в декабре 1918 года оно взяло власть после эвакуации немцев. В Одессу и другие южные города на поддержку белым, обещавшим восстановить единое антибольшевистское государство, прибыли французские войска общей численностью около 60 тысяч человек. Одновременно большевики начали новое наступление с севера. Винниченко, возглавлявший Директорию, полагал, что единственный способ заручиться народной поддержкой — выдвинуть не менее радикальную социальную программу, чем большевистская. Он даже говорил о возможном участии Украины в революционной войне советских республик (включавших Россию и Венгрию, в тот момент охваченную коммунистическим восстанием) против европейской реакции^{443}. Однако переговоры с большевиками провалились, и их войска — опять существенно пополнившиеся украинскими добровольцами и призывниками — быстро наступали на Киев. Крестьяне, поддерживавшие Директорию против Скоропадского, вернулись по своим селам, и украинское правительство снова осталось без армии. В любом случае военные действия большевиков против Директории носили маргинальный характер по сравнению с масштабом боев, развернувшихся на Украине между красными и белыми. Впрочем, эти события тоже можно рассматривать в рамках украинской гражданской войны в той степени, в какой этнические украинцы, служившие в войсках Директории, у большевиков и в Белой армии, убивали друг друга во имя победы той «Украины», к которой были обращены их мечты.

Спасаясь от большевиков, Директория перебралась из Киева на запад — сначала в Винницу, затем в Ровно и наконец в Каменец-Подольский. В июле 1919 года галичане присоединились к обессилевшей Директории на последнем клочке земли вокруг Каменец-Подольского, который та еще контролировала. К тому моменту Винниченко ушел в отставку, потому что его радикальные социалистические взгляды препятствовали заключению возможных соглашений с Антантой; его место занял придерживавшийся более националистических взглядов Симон Петлюра. Между тем большевики взяли под свой контроль большинство украинских городов, но ухитрились лишь оттолкнуть от себя крестьян, силой реквизируя у них зерно. Вместо того чтобы раздавать землю крестьянам, новые власти предпочитали превращать конфискованные крупные поместья в совхозы. 

Власть атаманов

Подобная политика лишь раздула пламя крестьянского восстания, нередко выливавшегося в борьбу против любых чужаков. Вся украинская деревня превратилась в сплошное море анархии, поделенное между местными крестьянскими вожаками — атаманами. Некоторые из них возглавляли многотысячные крестьянские армии, благодаря чему могли оказывать влияние на политическую ситуацию в стране^{444}. В число наиболее известных атаманов входили Матвей Григорьев, бывший царский офицер и левый эсер, весной 1919 года выбивший французский экспедиционный корпус из Одессы, однако затем повернувший свои отряды против большевиков, и крестьянин-анархист Нестор Махно, который собрал в южных степях 40-тысячную армию и поддерживал то большевиков, то Директорию, а затем пытался воплотить в жизнь собственный проект создания крестьянской анархической республики. Были и другие колоритные персонажи, память о которых сохранилась в фольклоре, в том числе как минимум три атаманши, носившие имя Маруся.

Тот факт, что в 1919 году в Киеве одна слабая власть сменяла другую, не оказал никакого влияния на село. Украинское крестьянство после Первой мировой войны и последующего коллапса местных институтов оказалось вооружено до зубов, обладало боевым опытом и было более самоуверенным, чем когда-либо прежде. Хотя местные крестьянские банды часто переходили с одной стороны на другую, порой сражаясь под лозунгами социалистической революции или независимой Украины, в первую очередь их интересовало выживание, захват пахотной земли и грабежи. Использование термина «атаман» свидетельствовало о спонтанном возрождении казацких традиций, однако повстанцы не были сознательными украинскими националистами. В большей степени они мотивировались местными проблемами, предрассудками и наивным анархизмом.

По сути, было бы ошибкой думать, что солдаты-дезертиры и «вольные казаки» 1917 года чем-то отличались от бандитов и недовольных мобилизованных крестьян 1918–1919 годов. Нередко это наверняка были одни и те же люди, вооруженные теми же самыми винтовками, даже если им приходилось менять форму при мобилизации в очередную армию. Сообщения о крахе общественного порядка и о появлении местных атаманов часто фигурируют в газетах и воспоминаниях начиная с осени 1917 года. 4 октября 1917 года в передовице влиятельной газеты Нова Рада говорилось: