Война все спишет (СИ)

И что самое страшное, из поражений не делалось выводов, и не извлекались уроки. Бывший начальник штаба знаменитого «белого генерала», прекрасный администратор, почему то счел себя по таланту равным Скобелеву, каковым он никогда не был и не мог быть, так как не имел нужных качеств настоящего полководца.

Куропаткин совершенно забыл аксиому, что в осмыслении поражений лежит дорога к будущим победам. Хотя тут скорее подвело чувство презрения к «желтолицым макакам», у которых зазорно воспринимать победный опыт. Так что единственная попытка перехватить инициативу привела не к обходу японских флангов, а к лобовому удару в центре, прямому и бесхитростному. И результат был соответствующим — занятие нескольких деревенек, с грязными китайскими фанзами, пары сопок и огромным потерям в солдатах. И что самое страшное — войска полностью потеряли веру в своего «гениального полководца».

Система прогнившей власти, даже в такой критический момент, не решилась на замену главнокомандующего, безосновательно надеясь, что вот-вот, стоит перебросить еще пару корпусов, как начнутся победы, в которых царя постоянно убеждал бывший военный министр, к которому самодержец, несмотря на поражения и падение Порт-Артура, сохранял полное доверие. А между тем в реальной истории адмирал Алексеев уже в августе сообразил, что к чему идет, и постарался быстро передать свои полномочия Куропаткину, чтобы не разделить вместе с ним позор поражений. Но это не спасло хитрого и беспринципного интригана в морском мундире — бесславную гибель 1-й Тихоокеанской эскадры ему не простили.

— Сейчас оперативная пауза, Николай Петрович. Японцы подтягивают 3-ю и 4-ю армии, мы отвели конницу на правый берег Ялу — сражение закончилось. Фронт стабилизировался, и вытянут на полсотни верст. Но это пока — следует заранее подготовиться, что вскоре он станет вдвое длиннее. У позиционной войны свои законы, пока неизвестные — их предстоит писать нам с тобою, — Фок остановился и закурил папиросу, поглядел на струящийся белый табачный дым.

И после долгой паузы, подытожил:

— Это война для России необычная — тут ее исход зависит напрямую не от самих войск, а от их бесперебойного снабжения и пополнения, а с января, как встанет Байкал, возникнут у нас серьезные затруднения. Нужно учитывать, что воюют армии, общая численность которых дойдет до миллиона. И есть еще один фактор, главный и решающий — победит в этой войне тот, кто будет господствовать на море!

Фок остановился, посмотрел на задумчивого Линевича — «папаша» прекрасно осознавал, какие по численности армии сошлись на поле боя. Пожалуй, только в войне 1812 года были задействованы такие массы людей, в Крымскую и то на поле боя не встречались столь многочисленные противники. Так или иначе, но в сражении на реке Ялу участвовали двухсот тысячные массы войск от каждой противоборствующей стороны, а через месяц у японцев будет в два раза больше. А еще около семисот тысяч народа в резерве — качеством похуже, чем кадровые дивизии, но все равно противник серьезный. Один только вопрос — возможна ли быстрая победа над массовой армией, к тому же обученной и неплохо вооруженной.

Россия задействует в течение года свыше миллиона человек, больше половины из которых будет на фронте сидеть в окопах в составе трех маньчжурских армий в самом конце. Вот только численность уже не сыграет своей роли — войска потеряют желание драться, а в стране в тот момент начнет разгораться пламя революции, той самой, для предотвращения которой потребовалась эта «маленькая и победоносная война»!

— Сейчас главную роль играет производство — у нас больше пушек, но к ним нужно иметь в достатке боеприпасы. Нужны пулеметы и патроны, причем в гораздо большем количестве, чем мы имеем. Да то же обмундирование — белые гимнастерки совсем не то, что нужно. И сапоги, потому что обувь быстро изнашивается. И все это должно быть у нас, и отсутствовать у противника. Вот тогда мы точно победим!

Глава 43

Каждое попадание в «Пересвет» отзывалось по всему кораблю мелкой дрожью, будто тот, как живое существо вздрагивал от боли. Алексеев в таких случаях только морщился, понимая, что сражение пошло не совсем так, как он предполагал в самом начале.

Пожары, вот чего не ожидал старый адмирал, хотя Фок говорил ему, что погубило новейшие броненосцы Рожественского в несчастном для русского флота Цусимском сражении!

Видимо, японцы перешли на шимозу полностью своим средним калибром, в нем японцы имели заметное преимущество как у броненосцев в первой группе, а во второй так вообще полуторный перевес в бортовом залпе. Таких пожаров на флагмане не было даже в майском бою, где «Пересвету» серьезно досталось. Вспыхивали пожары и на «Победе», а вот концевому «Рюрику» досталось от «Токивы» крепко, там просто уже не успевали тушить разгоравшийся то в одном, то другом месте огонь. Страшно было представить, что было бы, если он еще в мае не приказал ободрать с кораблей все дерево, снять все шлюпки с катерами — сейчас на каждом из них полыхал бы один сплошной костер.